Берлин - Париж: игра на вылет
Шрифт:
Вот тут-то и закрутилось…
Через два дня на завод прибыл контр-адмирал Мюллер и поставил обалдевшего Цизе в известность, что яхта в Россию не отправится. Экселенц перекупил ее у кузена, и теперь она должна стать его подарком старшему сыну-престолонаследнику в день объявления о его помолвке. Предстояла перепланировка кают и их убранства. Все шильдики и надписи, сделанные на русском языке и уже закрепленные на штатных местах, надо было срочно менять. Под требования германского флота необходимо было внести изменения в состав радиооборудования. И еще – милая изюминка на торте – Его величество
Сказать, что в Германии авралов не любят, значит – ничего не сказать. Орднунг на производстве даже не закон. Это - святое. И в одночасье планы и календарные графики всех уровней, от завода до участков мастерских и цехов, сводная таблица сроков поставок покупных и полуфабрикатов, - все улетело в мусорку. Вдобавок к таким непредвиденным хлопотам, колоссальная ответственность: одно дело строить личный заказ иностранного монарха, и совсем иное - своего собственного. Требовательного и въедливого до чертиков во всем, что становилось объектом его интереса. А означенный заказ интересовал кайзера Вильгельма весьма и весьма. Правда, не только он один.
В этом Карл Александрович убедился через неделю, когда Экселенц внезапно решил собрать в Данциге руководителей крупнейших частных верфей Германии. На совещание «особой важности» - так значилось в конфиденциальной телеграмме Мюллера.
Кроме самого Цизе и его главного конструктора Боркштеде, на встречу с кайзером, Тирпицем, Зендан-Бирбаном и прикатившим вместе с ними начальством казенных верфей Вильгельмсхафена и Киля, прибыли директор-главный конструктор «Германии» Раухфус, управляющий директор «Вулкана» Бауэр, Германн Блом и Эрнст Фосс, а также Бернгард Ховальдт. Все они прихватили двоих-троих главных специалистов своих заводов. Так что торжественный ужин Цизе пришлось заказывать на пятьдесят семь персон.
Смысл выступлений кайзера и главы Маринеамт на совещании свелся, по большому счету, к четырем ключевым моментам, уже в скором времени сулящим промышленности Рейха новый кораблестроительный бум.
Во-первых, флот и его августейший вождь намерены впредь строить боевые суда, не уступающие британским ни в чем. Поэтому на кораблестроителей Германской империи ложится ответственность за скорейшую подготовку их верфей к строительству линкоров водоизмещением… в двадцать пять тысяч тонн! С учетом того, что это далеко не предел.
Во-вторых, после того, как программа расширения производственных мощностей, включая общее увеличение стапельных площадей, новое крановое хозяйство, углубление и расширение рабочих акваторий, постройку плавучих доков и т.п. будет утверждена, правительство окажет частным компаниям содействие для скорейшего ее исполнения. Помощь эта будет адресной и комплексной. Это и налоговые льготы, и малопроцентные кредиты под госгарантии, или даже прямое инвестирование. Например, для постройки плавдоков с грузоподъемностью свыше сорока пяти тысяч тонн, или строительных док-бассейнов. Кроме того, государство гарантирует 100-процентную загрузку для всех вновь вводимых мощностей в течение срока окупаемости их инвестпроектов.
В-третьих, поскольку Россия,
И, наконец, в-четвертых. С этого дня лозунгом при проектировании новых кораблей станет торжественно изреченный кайзером слоган: «турбины, нефть и длинные стволы дополнят прочность крупповской брони!» Поэтому каждая из крупных верфей должна проработать вопрос организации собственного турбинного производства. Фирме Круппа предстоит оперативно провести техперевооружение для изготовления всех типов орудий с длиной стволов в 50 калибров и более. Правительство рассмотрит предложения по этим программам и разработает инвестиционные механизмы для их скорейшей реализации…
Про свой второй интерес, но уже не государственный, а персональный, Император напомнил Карлу Александровичу незадолго до ужина. И пожелал осмотреть строящуюся яхту Кронпринца, проходившую пока по всем бумагам фирмы, как экспортный заказ.
Цизе и его коллеги в грязь лицом не ударили. Увиденным кайзер остался доволен. Но добавил от себя одну новую вводную. Кораблестроителям «Шихау» необходимо было предусмотреть возможность «загримирования» яхты под ее прототип. Что ими и было сделано со всем возможным тщанием. Правда, если с муляжами шлюпок и орудий в корму от переднего мостика, при уже имеющихся мачте и трех трубах, две из которых были бутафорскими изначально, никаких проблем не возникало, то вот с носовой частью они «нарисовались».
Дело в том, что вместо крейсерского карапаса с погонной 120-миллиметровкой на нем, на яхте, лишь немного не доходя до форштевня, должно было быть смонтировано остекление переднего смотрового салона. Но, как выяснилось, Экселенц уже продумал этот вопрос. Он предложил Цизе сделать бортовые стеклянные панели опускающимися в особые ниши внутри фальшборта, а верхнюю крышу из проекта исключить, заменив ее съемным брезентовым тентом. Таким образом, салон будет использоваться «по погоде», а на месте его остекления, в том шоу, что задумал Экселенц, можно будет без проблем установить бутафорский декор.
***
Бра, закрепленное над столиком, отбрасывало мягкие световые блики от чайного стакана, недопитого Гингельгеймбом, прямо в лицо спящему графу. Но Его сиятельство это нисколько не тревожило: оно почивало крепким сном праведника под перестук колес, убаюканное мерным покачиванием вагона и полутора сотнями граммов потрясающего, тридцатилетнего «Бисквита». Бутылку райского эликсира улыбчивый Цизе «притаранил» под вечер из своих «закромов», дабы закрепить итоги перспективных для него знакомств. И из этого факта можно было смело сделать вывод о том, что в Санкт-Петербург бывший российскоподданный едет с самыми серьезными намерениями. И вовсеоружии…