Берлин: тайная война по обе стороны границы
Шрифт:
— Есть.
— В чем дело?
— При осмотре комплекса дворцов в Сан-Суси и картинной галереи, где выставлены собрания работ известных французских, фламандских и итальянских мастеров искусства, гиды часто переходят на французский язык, чтобы блеснуть перед посетителями своими познаниями. Та же ситуация при осмотре летней резиденции короля и кабинета Вольтера. Могут возникнуть паузы в переводе, так как французский я не знаю, и о чем они там говорят — передать не смогу. В новом дворце, в музее под названием «Мушельзал» (музей палеонтологии и полудрагоценных камней, по существу — геолого-минералогический
Опять будут паузы в переводе.
Шепилов как-то дружески хлопнул меня по плечу, пытаясь, видимо, подбодрить, и сказал:
— А вы, знаете, не робейте. Вдвоем мы наверняка справимся. Французским я владею, латынь еще не позабыл. А немецкую часть перевода берите на себя. То, что вы там уже побывали и представляете себе обстановку — это уже половина дела.
Вот так мы и «распределили» обязанности по ходу намечаемой экскурсии.
При осмотре дворцов на меня произвели глубокое впечатление тактичность Д. Т. Шепилова, знание им ряда аспектов французской живописи и философии, немецкой военной истории, мировоззренческих взглядов многих прусских королей и вообще истории Германии, и, наконец, его познания в области палеонтологии и минералогии. Последнее меня особенно удивило. Должен напомнить, что до учебы в Ленинграде я закончил первый курс Свердловского Горного института. Сдавал зачеты по минералогии, бывал в Свердловском геолого-минералогическом музее, то есть уже имел представление об этой отрасли знаний.
В памяти осталось несколько наиболее характерных эпизодов этой экскурсии. Так, в одном из дворцов Сан-Суси, в летней резиденции короля, нам была представлена комната отдыха одного из прусских королей. Шепилов внимательно выслушал объяснения гида и шепнул мне:
«А теперь давай “подопрашиваем” этого гида. Внимательно переводи мои вопросы и также точно, буквально дословно его ответы».
— Так вы говорите, что это комната отдыха вашего короля?
— Да.
— Охарактеризуйте его мировоззренческие взгляды, его пристрастия, увлечения, любимая музыка и так далее.
Гид подробно ответил на вопросы.
— И это — диван, на котором он отдыхал? Он стоял на том же месте, где стоит сейчас?
— Да.
— И предметы тоже на своих местах, диван, картина, висящая на стене напротив дивана? Французского философа Вольтера, говорите? Расскажите о мировоззренческих взглядах этого философа.
Гид начинает отвечать по-французски. Шепилов включается с ним в диалог на французском. Переводит мне:
— Он сказал, что этот философ был, по существу, идеологическим противником этого их короля.
И обращаясь ко мне:
— Теперь ты спроси его, неужели королю доставляло удовольствие в минуты отдыха наслаждаться прекрасно написанным портретом Вольтера — своего идеологического противника? Все ли выставленные здесь предметы действительно сохранены так, как это было при короле?
Гид остановился, замолчал. После некоторого замешательства заявил, что портрет француза, видимо, попал в эту комнату случайно и что он сам вообще-то за этот раздел музея не отвечает. Данный раздел музея ведет его коллега, который болен, а он, так сказать, вынужден вести его раздел «по совместительству». Шепилов бросил: «Так, начинают делать
В одном из последующих залов, кажется в библиотеке короля, был ряд стендов, посвященных войне России против Наполеона и участию в ней прусских войск вместе с русскими. Шепилов стал подробно, детально «потрошить» гида об этом интересном периоде истории Германии, так как вопрос был актуален и в сегодняшнее время. Ведь речь шла об истоках русско-немецкого братства по оружию. О том, как немцы и русские вместе били французов. Это, по существу, задача дня в рамках популяризации идеи германо-советской дружбы.
Вымотав гида до изнеможения по этой проблематике, Шепилов обратил свой взор на начальника политуправления, предупредив меня, что для немца перевод их разговора делать не нужно. Он спросил генерал-полковника, насколько широко эти исторические корни германо-русского братства по оружию политуправление пропагандирует среди личного состава ГСВГ? Знает ли об этом хотя бы офицерский состав, включено ли это в план политучебы?
И так далее, и тому подобное.
Мне было не очень удобно слушать этот довольно острый разговор двух руководящих политработников: секретаря ЦК КПСС по идеологии и начальника Политуправления ГСВГ. Я немного посторонился и услышал шум за закрытой дверью в зал — ее кто-то явно дергал с другой стороны.
Я осмотрелся и не заметил наших сопровождающих. Вредный гид успел захлопнуть дверь перед их носом, а я, увлеченный его «потрошением», не заметил этого. Пришлось быстро нырнуть к двери, впустить сопровождающих и вновь обратиться к гиду:
— Ведь я же просил вас, говорил, что они «тоже с нами». Прошу еще раз: не закрывайте перед ними дверь, а пускайте их вместе с нами.
Гид молча развел руками, мол, пардон, извините.
Закончив «собеседование» с начальником политуправления, Д. Т. Шепилов вновь обратился ко мне:
— А ну-ка, давай еще раз попытаем твоего гида!
Я не удержался:
— Почему моего?
— Но ведь ты же ходил и договаривался с ним.
— Да я…
— Давай-ка пощупаем его еще, что он сам-то думает о своей роли в пропаганде истоков германо-советской дружбы.
Последовал ряд наводящих вопросов гиду. Как он оценивает значимость экспонируемых документов по проблематике «немецко-российского братства по оружию»?
Есть ли у них еще материалы по этой теме? Где они? Кто над ними работает? Считает ли он достаточным скромный материал, выставленный здесь? Видит ли он актуальность этой темы в настоящее время? И другие.
Взмокший гид явно начал вибрировать. Сказал, что в общем и целом понимает значимость данной проблемы. Материалы по этой теме у них есть, выставлены не все.
Но ведь они не очень вписываются в научный профиль их музея. Для этого специально нужно создавать отдельный музей с военно-историческим уклоном. Но это же не их задача.
Шепилов бросил начальнику политуправления:
— Слышишь, что они говорят?
Перед посещением минералогического музея Шепилов сказал мне:
— Договорись в дирекции, чтобы нас в музее сопровождал не временно исполняющий, а кандидат наук, а еще лучше — сам директор этого «мушельзала», компетентный в камушках, выставленных там.