Берлинская кровь 2
Шрифт:
Август не торопился делить с ней постель. Он хотел познать ее душу. Что толку от тела? Он видел много красивых женщин и ему никогда не хотелось ни одну из них узнать. Но с Шарлоттой… С ней все было по-другому. Она всегда была загадкой, сколько бы он не общался с ней. Она была сумасшедшей, и никто этого не видел, кроме него, потому что девушка умела притвориться нормальной. Иногда казалось, что перед ним совсем другой человек, так быстро она меняла свое поведение. Он не сказал бы, и что Шарлотта старалась как-то давить на него. Свобода в отношениях была главным, за что они оба ценили друг друга. Они понимали,
Август сел, налил себе виски. Ох, как же ему нравилось иметь деньги и звание, это льстило. Он не зазнавался, но проходить с личным отчетом к Гиммлеру вне очереди – стоило многого, и Август по-лисьи улыбался, когда случалось оставить кого-то подождать.
Однако даже это меркло по сравнению с любовью к Шарлотте и беспокойством за нее. Надолго ли она с ним? Августу порой казалось, что каждый их день – последний. Секретарь Шарлотта Браун будет работать на него всегда, но девушка Шарлотта, та, кто читает ему книги и позволяет класть голову на колени, будет ли она с ним до конца их дней?
Август понял, что это не в ее привычках – быть верной кому-то или чему-то одному. К тому же его беспокоило ее психологическое состояние. Она говорит, что отказалась от препаратов, но так ли это? Так ли просто забыть прошлое?
Единственное, что он понял только теперь, тишина в квартире гнетет его. Дома одиноко, когда Шарлотта не с ним. Даже в дни, когда тяжелый труд вытягивал все силы и тишина могла быть лучшим спутником, Август иногда подумывал о теплых руках Шарлотты, о ее улыбке.
Он думал о том, что каждый человек в этом городе и в этой стране одинок. Как все эти люди воспринимают свое одиночество? Они захлебываются им или наслаждаются? Может быть заполняют его важными делами, а может быть ищут встреч? Август принимал его спокойно, понимая, что в ближайшем будущем не готов отказаться от одиночества. Одиночество – это свобода. Это очень для него ценно.
Видимо Шарлотта думала о том же самом, поэтому и не торопила его с принятием решений. Одиночество томительно, а общество – утомляет.
Август смотрел на город при свете луны и бело-голубые блики крыш казались ему знаками того, о чем он думал. Одиночества.
***
Шарлотта торопилась на работу. Сегодня она позволила себе полежать десять минут, и это слишком дорого ей обошлось, несмотря на то, что Август был с ней любезен. Он терпеть не мог, когда опаздывают, хотя бы на минуту. Когда шарфюреры и унтершарфюреры опаздывали, он всегда отчитывал их по всей строгости. Поэтому Шарлотта не хотела бы оказаться на их месте. Сегодня среда, а значит будет планерка в главном штабе унтер-офицеров. Август всегда уходил с таких планерок темнее тучи. А все потому, что ему приходилось видеться с его недоброжелателем – Фридрихом Леманом.
Леман – унтершарфюрер, мужчина лет тридцати пяти, с карими практически черными глазами и черными волосами, невысокого роста, слегка полноватый. Он крайне завистлив, особенно по отношению к тем, кто быстро взлетел по карьерной лестнице и стал выше его по званию. Август игнорировал его замечания.
Шарлотта, заметив подъезжающий троллейбус, побежала к остановке, по дороге натягивая перчатки. Машина подвозила ее прямо к зданию рейхстага, где проходили планерки. Удивительно, с приходом новой власти стало меньше безбилетников, и это приятно радовало. Люди либо не садились в общественный транспорт вообще, либо оплачивали билет. Посмотрев на людей в утреннем транспорте, Шарлотта отметила про себя, что люди, которые едут с утра и люди, которые едут вечером, – отличаются. Привычки, поведение… Если утром, когда все взвинчены и разозлены, троллейбус по какой-либо причине ломается – тревожность возрастает в геометрической прогрессии. А вечером они реагируют очень спокойно. В них просыпается равнодушие к мелочам, которое, возможно, многих спасает от стресса.
Она еще не опаздывала, когда вышла из троллейбуса, но Август уже поглядывал на часы, и – одобрительно улыбнулся, увидев Шарлотту.
– Доброе утро! – он первым поздоровался с ней. Оглядел ее с ног до головы и отметил, что сегодня она явно собиралась в спешке. Но все равно выглядела потрясающе: она надела серый костюм, уложила волосы в кудри и накрасила губы розовой помадой. День обещал быть довольно длинный. И к тому же в рейхстаг не принято было сильно ярко краситься.
– Доброе утро. – Шарлотта заметила, что Август уже не в настроении и, чтобы хоть как-то его поддержать, она, пока они шли, незаметно положила в папку с отчетами небольшую шоколадную конфету. Она знала, что Август перед тем, как отдать отчет посмотрит в него, и надеялась, что это поднимет ему настроение.
Зайдя в рейхстаг и предъявив удостоверения, они прошли на второй этаж, попутно оглядывая служащих, сколько уже получили сегодня от начальства. Они повернули к кабинету собраний. Заметив издалека Фридриха, который уже направлялся к нему, чтобы испортить настроение, Август выпрямился и поправил форму. Он знал, как ответить этому человеку. Нужно застать его врасплох.
– Обершарфюрер Август Шольц, – сказал Фридрих с язвительной усмешкой. Он был дядей Артура Лемана, того рыжеволосого мальчика, который когда-то сидел с Августом на комиссии, а нынче служит рядовым.
– Фридрих Леман. Оно было добрым, пока я не встретился с вами. – Август поправил кожаные перчатки и, взяв Шарлотту под руку, сделал вид, что разговор закончен. Леман едва не нарушил этикет, дернувшись схватить Августа и задержать его силой, но только поправил воротник.
– Взаимно, Август. Что, все так же таскаешься со своей секретаршей- любовницей? – он посмотрел на Шарлотту с презрением и брезгливостью. Шарлотта, привыкшая к его взгляду, отвечала тем же. Она даже не думала вмешиваться, зачем? Август должен насладиться и поставить его на место.
– Мой секретарь, в отличие от вашего, не позорится перед Гиммлером. Соответствует своему начальству, унтершарфюрер Фридрих Леман, – он выделил его звание, чтобы надавить на слабое место. По глазам Фридриха было видно, что у Августа получилось. Фридрих промолчал, смеряя взглядом соперника.