Бьёрн Магнуссон
Шрифт:
— Значит, вы сможете научить меня создавать артефакты? — искренне обрадовался Бьёрн, тут же отбросив мысли о палочке.
— Конечно. Я постараюсь передать тебе все свои знания, а это не только артефакторика, — криво усмехнулся Гриндевальд. — У тебя здесь лишь библиотека или есть где заниматься магией?
Тут узник скривился, но всё же продолжил говорить:
— Сразу имей в виду. Для колдовства я смогу использовать лишь ту магию, что даёшь ты. Поэтому, как только почувствуешь усталость, занятие прекращаем. Чем бы в этот момент мы ни занимались. Время во сне летит намного быстрей, так что я надеюсь, передача знаний и их отработка надолго не затянется, хватило бы магии. В следующий раз я проверю, что ты уже умеешь, составлю план обучения
Бьёрн сосредоточенно выслушал Геллерта и… проснулся. В этот момент далеко в Альпах пришёл в себя и Гриндевальд. Хорошо, что сейчас его не видел никто. Таким довольным он не чувствовал себя с тех пор, как похитил Персиваля Грейвса, чтобы занять его место.
Глава 14 «Ничего личного» как оправдание подлости
Каждый день по двадцать часов сна, который не был сном. Изматывающий отток магической энергии, что едва успевала восполняться. Бьёрн старался нагружать себя физической работой, придумывал упражнения, лишь бы только не напрягать голову. Окклюменция с трудом помогала осваивать колоссальные объёмы знаний, которые впихивал в него нежданный учитель. Узник неизвестного замка-тюрьмы помешался на идее сделать из Бьёрна свою молодую копию. Он пытался передать Магнуссону знания, которые собирал по всему миру множество лет. Иногда Бьёрну очень хотелось прекратить эту пытку, но где-то в глубине души, мальчик понимал, что второго шанса может и не быть. Вряд ли любой другой учитель будет настолько заинтересован в том, чтобы Магнуссон всё освоил.
Эти два летних месяца дались Бьёрну очень тяжело. Он похудел и стал казаться выше. Каждую ночь Бьёрн встречался с Гриндевальдом и учился, учился, учился… Тёмный лорд был крайне требовательным, жестоким и саркастичным наставником. Заставлял добиваться идеального исполнения заклинаний и осваивать огромные объёмы новых знаний. И вместе с тем высмеивал неудачи мальчика, заставляя его вспыхивать от ярости, но в то же время сохранять хладнокровие в любой ситуации.
Если бы не занятия окклюменцией и большой запас зелий, которые приходилось постоянно использовать, наверное, Магнуссон уже бы сдался и слёг с магическим истощением. Ещё никогда раньше ему не приходилось так выкладываться на занятиях. Бьёрн методично доводил себя до грани, пытаясь преодолеть предел возможностей двенадцатилетнего тела.
В конце июля Геллерт неохотно прекратил издевательства над учеником, назвал пару десятков книг, которые требовалось освоить за следующий год, и с сожалением удостоверился, что большего от Бьёрна не добиться, как бы он ни старался. Очнувшись в своей камере, Геллерт со злостью саданул кулаком в стену и сломал руку. Впрочем, тело сразу сковало параличом, а раны начали немедленно зарастать.
Гриндевальд с бешенством подумал, что передача наследия растянется на несколько лет. Когда шанс на избавление так близко, ожидание становилось мучительным. «Ты ждёшь почти тридцать лет, — успокаивал он себя. — К окончанию Хогвартса, точно успеешь обучить мальчишку всему. А что такое шесть лет, по сравнению с тем, что тебя ждало?» Только эти мысли помогли не сойти с ума, когда он понял, что ученик не выдержит нагрузки. «Да и я сам бы тоже не выдержал, случись у меня такой сумасшедший учитель. Даже странно, как он через неделю не сломался, — продолжал утешать себя Гриндевальд, а потом оскалился в безумной усмешке. — Надо придумать, как передавать свои знания быстрее. В этом больше пользы, чем в истерике».
***
Всё взаимодействие с внешним миром проходило через домовика. Бьёрн практически жил во сне, всё это время. Но сегодня он, наконец, спустился в общий зал и тут же попал под взволнованный взгляд бармена Тома.
— Ты что с собой сотворил, сожри тебя мантикора? — чуть не выскочил из-за стойки хозяин «Дырявого Котла». — Ты в зеркало себя видел? Вылитый упырь!
Бьёрн только пожал плечами и тяжело вздохнул, обращаясь к взволнованному
— Я завтра хочу отправиться в Годрикову Впадину: в гости к миссис Бэгшот. Там на деревенской пище и отъемся. Всё будет в порядке, Том, — попытался он улыбнуться. — Не волнуйся за меня, я справлюсь. Пройдусь по магазинам, присмотрю какие-нибудь гостинцы. Завтра с утра отправлюсь в дорогу. Если что-то хочешь передать своим родственникам, то прикажи своему домовику отнести ко мне в комнату. Ладно?
Сказав это, Бьёрн прошёл мимо стойки и неторопливо вышел на задний двор: к переходу в магический мир. Косая аАллея встретила его привычным шумом, и для начала, Бьёрн зашёл на почту, откуда отправил письмо Батильде Бэгшот. Потом прошёлся по лавкам, покупая то, что, на его взгляд, могло пригодиться живущей в глуши одинокой женщине. В основном он спрашивал об этом продавцов, от себя взял только подарочный торт и упаковку мороженого под стазисом, чтобы не растаяло. Здесь светило яркое солнце, шумела толпа, и Бьёрн понемногу начал отходить от непрекращающейся гонки за силой. Казалось, что здесь: среди гуляющего по тротуарам народа, даже дышится легче. Неожиданно Бьёрн почувствовал, как чьи-то ловкие пальцы схватили пакет с подарками, который в уменьшенном виде лежал в кармане.
Обычно все покупки Магнуссон клал сразу в сумку, но сегодня её забыл. Психическое состояние после двухмесячной гонки было тоже далеко не на высоте. «Ах ты, гад!» — выругался Бьёрн, наблюдая, как щуплая фигурка мелькает уже в трёх метрах от него. Выхватив палочку, он тут же прицепил к воришке недавно выученное заклинание-следилку. Не став ждать, пока грабитель скроется, он, ориентируясь на чувство магии, бросился следом. Беглец свернул налево напротив банка Гринготтс и скрылся в проулке. Отдуваясь, Бьёрн подбежал к углу и увидел, как карманник пробегает в арку, ведущую в Лютный переулок. «Вот чёрт», — рассердился Бьёрн и снова помчался следом. Ему было жалко не столько украденных подарков, сколько потраченного на их покупки времени. Снова бегать по магазинам не хотелось, к тому же было обидно оттого, как он лопухнулся.
Проскочив арку, Бьёрн, повинуясь ощущению от следилки, открыл скрипучую дверь и оказался в большом грязном помещении, где на продавленных диванах расположилась группа подростков. Раньше это было какое-то кафе, но сейчас это место явно служило разбойничьим притоном. Пыльные окна, покрытый пятнами пол, запах немытых тел, всё это заставило Магнуссона брезгливо поморщиться. Несколько крепких ребят пили пиво с рыбой, а перед ними стоял, тяжело дыша, знакомый карманник.
— Это тот терпила! — завопил, поворачиваясь, воришка, едва только Бьёрн очутился внутри помещения. — Как ты меня нашёл, дерьмо тролля?
Трое подростков постарше выхватили палочки и, не став ничего говорить, тут же отправили в Бьёрна «режущее», «связывающее» и что-то ещё, что он не сумел опознать. Магнуссон чуть сместился в сторону, пропуская мимо себя первые два луча, и мгновенно вытащил палочку, ставя щит перед третьим. Причём: по уже вбитой Гриндевальдом привычке, «Протего Дуо». Грязно-розовый луч отразился от щита обратно, и не успевший увернуться подросток вскрикнул, схватившись за живот. Бьёрн, помня наставления Флитвика, тут же разоружил всех троих. Единственный, кроме Магнуссона, кто оставался на ногах, был тот самый воришка. Он прижал палочку к голове одного из упавших подельников и истерично завопил:
— Не подходи, фраер! Я ему сейчас башку взорву, клянусь Мерлином.
Бьёрн жёстко улыбнулся и разрешающе кивнул. А, потом, не меняя выражения лица, резко ткнул палочкой в карманника и произнёс заклинание немоты. Воришка открыл было рот, пытаясь, что-то наколдовать, но не смог. И тут же выпущенное заклинание «Петрификус Тоталус» заставило его ткнуться носом в пол.
К поверженным противникам, памятуя случай с мантикорой, Бьёрн подходить не стал. Сначала добавил каждому ещё по заклинанию парализации. Подхватил палочки и забрал у воришки своё имущество.