Беру тебя в жены
Шрифт:
Эмма осознала, что по меньшей мере дважды открыла и закрыла рот, прежде чем ей удалось взять себя в руки. Его поцелуи явно влияют на ее мыслительные способности.
Внезапно девушку поразила ужасная мысль. Жизнь станет куда менее волнующей, когда закончится срок ее работы. Задумываться об этой перспективе ей не хотелось.
— Защитить меня?
Она понимала, что кажется идиоткой, но все еще испытывала трудности, собирая разбежавшиеся мысли.
— Возможно, убивший Миранду охотился за «Книгой тайн». Тогда, вероятно, вам бояться
— И если он знает о небольших опытах Миранды надо мной, убийца может посчитать, что я могу быть ему полезна. — Эмма наморщила нос. — Как мило! Но вы все время говорите, что рецепты в книге ничего не значат. Кто же поверит, что они на самом деле действуют?
— Миранда верила, например.
Эмма застонала:
— Да, конечно. Но кто еще окажется настолько легковерным, чтобы поверить в какие-то тайные знания?
— Член Ванзагарского общества, — без околичностей ответил Эдисон.
— Но члены Общества — образованные господа, как и вы, сэр. Они не станут верить рецепту, который интересен только как часть древней истории. Они не стали бы совершать убийство ради обладания им.
— фанатичные ученики Ванзы. Некоторые из них настолько погрузились в философию, что полностью оторвались от реальности. Они склонны верить самой невероятной чепухе. — Эдисон взглянул в сторону дома Летти. — А в этом случае один из них зашел так далеко, что убил ради своих убеждений.
Эмма подавила пронзившее ее неприятное ощущение. Вот уж чего ей не нужно, так это еще одного дурного предчувствия. Она уже и без того встревожена.
— Что ж, нужно посмотреть на дело с другой стороны, сэр. Если этот таинственный человек убил Миранду из-за рецепта и считает, что я нужна ему для его применения, вряд ли он станет меня убивать.
— Верно, но он может вас похитить.
— О!.. — Эмма поразмыслила. — Полагаю, для вас это несколько неудобно?
Его губы изогнулись.
— Более чем неудобно. — Улыбка пропала так же быстро, как и появилась. — Думаю, что больше не смогу обеспечивать вашу безопасность в доме леди Мэйфилд.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я собираюсь нанять пару сыщиков, чтобы приглядывали за вами. А сделать это без того, чтобы не объяснить леди Мэйфилд, что происходит, будет невозможно.
— Ну и в чем же здесь затруднение? — Эмма закатила глаза. — Если я знаю Летти, она будет в восторге.
— Она-то, может, и будет в восторге, но не будет молчать об этом. Сегодня к полуночи об этой истории узнает весь город, убийца будет предупрежден и, вероятно, исчезнет раньше, чем я смогу его найти.
Эмма поморщилась. Он был прав. Любовь Летти к сплетням перевесит любое обещание молчать.
— Понимаю.
— Я должен найти для вас более надежное место.
— Хотела бы я, чтобы вы не говорили обо мне как о Дорогостоящей безделушке, которую надо поместить в сейф, — пробормотала она.
— Что вы! Вы чрезвычайно
Она не могла понять, шутит он или нет, поэтому решила проигнорировать его замечание.
— Вы предлагаете отправить меня в одно из ваших поместий, как Суона?
Он покачал головой:
— Нет, это не подойдет. Если я отошлю вас, убийца решит, что я напал на его след. Он может совершить какой-нибудь необдуманный поступок, а может и вовсе уехать из страны.
Эмма развела руками:
— Похоже, я стала для вас серьезным осложнением, сэр. Как вы поступите?
— Самым разумным, — медленно начал он, — было бы поселить вас в моем городском особняке.
Девушка замерла:
— Нет, это абсолютно невозможно! Вы не можете предлагать это серьезно, сэр.
Он задумчиво на нее посмотрел:
— Почему бы и нет?
— Почему бы и нет? Вы с ума сошли! Джентльмен не может поселить в своем городском особняке свою невесту. В глазах света я стану вашей любовницей. Никакие рекомендации, даже самые блестящие, не перевесят этого клейма.
— Эмма…
— Я буду вынуждена переменить имя, выкрасить волосы и придумать для себя новое прошлое. Это вызовет массу трудностей. Мне же нужно думать и о своей сестре! Я не могу просто взять и исчезнуть с лица земли!..
— Эмма, послушайте меня…
— Нет, я не стану слушать, как вы пытаетесь уговорить меня. Меня не волнует, сколько денег вы мне предложите. Я не перееду в ваш городской особняк!
— Если вам так неприятна мысль быть моей любовницей, — произнес он до странности нейтральным тоном, — почему бы вам не переехать ко мне в качестве жены?
— Вашей жены? — Она вскинула руки, взволновавшись сверх всяких ожиданий. — Нет, по вас и в самом деле плачет сумасшедший дом.
— Думаю, это — спорное заявление.
Она взялась за отвороты его пальто и, поднявшись на цыпочки, сердито заглянула в его полузакрытые глаза.
— Попытайтесь думать яснее, сэр. Такая бестолковость, это на вас не похоже. Когда дело будет сделано, мне будет почти невозможно скрыть свое настоящее имя, если я выступлю в роли вашей жены.
— А если мы сделаем это по-настоящему? — очень тихо спросил он.
Охвативший ее гнев был так силен, что Эмма даже не решилась заговорить. Да как он смеет так легкомысленно подходить к такому важному поступку? Ее сердце вот-вот разобьется, а он видит в этом только повод для шуток.
Девушка очень спокойно разжала пальцы и отступила на шаг, повернулась к нему спиной и уставилась на дорогу.
— Не самое подходящее время высмеивать меня, сэр, — очень холодно проговорила она. — Нам надо решать более важные дела.
Стоукс долго молчал, стоя позади нее.
— Прошу прощения, — ровно сказал он. — Вы, разумеется, правы. Сейчас не время для шуток.
— Я рада, что вы это понимаете.
— Тем не менее надо придумать, куда вас поместить, пока это дело не закончится.