Берзарин

Скоробогатов Василий Ефимович

Мы были в то время в районе Ковеля. Здесь получили 16 октября приказ на передислокацию. Начался период маршей, их предстояло совершить не менее десяти. По лесным песчаным дорогам, а кое-где и через болота надо было преодолеть примерно 350 километров.

В анкетах мы раньше писали: «За границей не был». Важный пункт. С этого дня придется отмечать: «Был за границей». Хотелось зафиксировать этот момент, запомнить увиденное. Обратил внимание на закат солнца — нас провожал нежно-розовый горизонт. Справа и слева — желтая стерня скошенных хлебов, потом — картофельное поле. Возле дороги на лужайке сидел у копны сена босоногий мальчишка, а рядом паслась костлявая корова. Холодновато в октябре босоногому…

Все так просто. Нет даже признаков пограничных сооружений.

Переходы наши осуществлялись в основном ночами, при потушенных фарах, без костров. В каком-то

крупном селении прошли мимо черной громады костела. Храм Спасителя пострадал. Крыша обрушилась, но прямые кресты выстояли. Храмовую площадь изуродовали траншеи, воронки…

В польских селениях мы иногда встречали солдат и офицеров возрождающегося Войска Польского. Они в фуражках-конфедератках и шинелях темно-салатового цвета с широким хлястиком. Один раз я разговаривал с красивым офицером с погонами поручика. По национальности он белорус. Разыскивает своих солдат, дезертировавших из батальона. Дезертирство у них — до 20 процентов. Возвращенных в часть наказывают — пятью-десятью сутками ареста с содержанием на гауптвахте. Если солдат сбежал с оружием — дают 15 суток ареста.

Во всех воеводствах, где прошла Красная армия, возникли народные советы: гминные [49] , сельские и городские, и повятовые [50] . В обращение уже введена польская валюта — злотые. Наш начфин уже выдал нам злотые — ими мы рассчитываемся с населением за услуги.

Из агитационных материалов мы знали, что в Польше в городе Люблине имелось временное правительство. Но еще существовало и эмигрантское правительство в Лондоне. Такое двоевластие не способно приносить пользу.

49

Гмина — основная единица территориального деления Польши.

50

Повят — единица территориального деления второй ступени, в его составе несколько или более десяти гмин.

Лондонское эмигрантское правительство по радио и в печатных изданиях распространяло среди населения слухи, что якобы красноармейцы, ГПУ начнут сгонять польских крестьян в колхозы, а городских жителей — в ряды стахановцев. Когда мы проходили через населенные пункты, люди присматривались к нашим подразделениям, ведь «лондонцы» объясняли, что Красную армию еще ждет 1920 год, когда пан Пилсудский сумел отбить атаку буденновцев на Варшаву.

Но вскоре нелепость измышлений «лондонцев» стала очевидной и народ успокоился и в основной массе поверил люблинскому правительству. Членом этого правительства была писательница Ванда Василевская, пользующаяся всеобщим уважением и любовью. Чуть позже с огромным успехом прошла кинокартина «Радуга», снятая по ее сценарию. Она, радуга, порой встречала нас в пути. Мы эту ленту смотрели на территории Польши.

Нашего начальника штаба майора А. А. Хоменко руководством было решено отправить на учебу в Военную академию. Нам было жалко расставаться с Александром Андреевичем. С ним было легко работать. К тому же он — храбрый офицер, не кланялся пулям, а это ценилось. После войны Хоменко, кавалер ордена Александра Невского и многих других наград, успешно окончил Военную академию им. Фрунзе, а затем — Академию Генерального штаба. Позже работал в Генеральном штабе Вооруженных сил. Кажется, в 1960-х годах его отправили в зарубежную командировку. Занимал должности военного, военно-воздушного и военно-морского атташе при советских посольствах в Швейцарии, Италии, Алжире. Закончил карьеру военного дипломата в генеральском звании в Польской Народной Республике. В то время шла так называемая холодная война. Возникли два противостоящих друг другу военных блока — Североатлантический и Варшавский. Работы у генерала Хоменко хватало — и по линии МИДа, и по линии Министерства обороны.

Комполка спросил, прощаясь с Хоменко:

— Кого рекомендуешь на пост начальника штаба?

— Любого из шести помощников, — ответил он.

На место Хоменко определили капитана В. Г. Маноцкова. По возрасту он был старше всех нас. Из запаса. Работал директором средней школы.

Дружеское отношение жителей Польши к нашим войскам однажды обернулось для нашего полка негативной стороной. Событие произошло во время одного суточного перехода, когда мы достигли довольно крупного старинного города Калиша. Готовя его к обороне, фашисты вырыли противотанковые рвы глубиной до

десяти метров. До нашего прихода через ров перекинули мост. По нему прошли техника и пехота нашей дивизии. Мы проскочили опасное место, а могли бы попасть в ловушку. На дне рва я увидел перевернутый танк, несколько пушек и автомашин. Следов боя видно не было и трудно было на ходу определить, почему случилось несчастье.

Градоначальник и его окружение решили устроить полку армии-освободительницы из соседней страны нечто приятное: вечером был торжественный прием. Заместитель командира полка Сергей Артемов, начальник штаба Вениамин Маноцков остались в штабе, а к полякам в гости отправился полковник Григорий Бушин, взяв с собой начальника артиллерии, полкового инженера и других. Зная, что я к спиртному равнодушен, меня Маноцков отправил туда «в качестве наблюдателя».

В правительственном дворце все было поставлено на варшавский манер. Возглавлял встречу градоначальник. С ним рядом — начальник криминальной полиции, другие официальные лица. Обильный стол. Дипломатические речи. Оркестр и танцы. Танцевали все, кроме меня. Я сослался на боль в раненной осколком снаряда ноге. Наш полковник Бушин — ему было за пятьдесят — быстро устал и присел в кресло. И к нему на колени, средь шумного бала, свалилась разгоряченная вальсом миниатюрная панночка. При этом она жарко прижала его седеющую голову к своей декольтированной груди.

На другой день полк из города ушел. Спустя несколько дней через штаб дивизии в наш штаб поступил пакет. Комполка где-то отсутствовал, пакет вскрыли мы. Там было сообщение о том, что в штабах полков люди теряют бдительность; имеются наборы фото, где красуются на приеме у знатных поляков наши пьяные офицеры. В конверте находился снимок нашего полковника в объятиях дамы-иностранки. Мы не знали, как поставить в известность полковника. Но он и без нас узнал о пакете из разговора с командиром дивизии. Полковника свалил инсульт. Надо ли объяснять, что все фотоснимки сделал сотрудник контрразведки «Смерш».

Сочинять объяснительную записку полковник не мог по состоянию здоровья. Ее написал я: «Я, капитан такой-то (фамилия), посланный для присмотра за своими офицерами на приеме у поляков, докладываю о следующем…» В моей записке имелись фразы: «причуды психопатки», «комполка и его подчиненные вели себя безупречно». Записку отправили наверх. Потом мы узнали, что ее прочли Жуков и Берзарин. Не знаю, как реагировал Берзарин, а Жуков по-кавалерийски выругался. Ругань адресовалась не нашему полковнику, а уполномоченному Смерш. Маршал увидел в отснятых сценах голую провокацию. Донос оставили без последствий, полковник с болезнью справился. Но в полку он с месяц только числился, а командовал полком Сергей Артемов. Потом Артемова утвердили в этой должности, а Бушина зачислили в резерв. Мало помогло мое заключение: «Молодая полька, обняв прилюдно офицера, по-своему выразила ему признательность за освобождение города от оккупации».

Висла

У бойцов полка и дивизии вкус к учебе не пропадал. Взводы и роты, уходя на занятия в поле, в лес, уже самостоятельно отрабатывали решение таких задач, как движение за огневым валом, бой в лесу, форсирование водной преграды, бой ночью. Маршал Жуков передвинул нас из района Минска-Мазовецкого в Варшавскую Прагу [51] .

При желании можно было увидеть водную артерию, пересекающую польскую столицу. На противоположном берегу Вислы три месяца тому назад темные силы разыграли кровавый спектакль. Главнокомандующий партизанской Армией крайовой граф Бур-Комаровский с санкции польского «Лондона», 1 августа поднявший варшавян на восстание, не захотел вступать в контакт с нашим командованием. И все же наши самолеты сбрасывали в повстанческие районы оружие, снаряжение, продовольствие и медикаменты. Помощь не помогла. Бур и его штаб сдались немцам в плен, и их отправили на курорты в Швейцарию. Над остальными участниками восстания фашисты учинили расправу. Я увидел в бинокль Вислу. На фоне разрушенных строений, взорванного моста просматривалась черная водная полоса. Оттуда время от времени немецкая артиллерия вела огонь по району Праги. Восстание явилось частью политических игр польской эмиграции в Лондоне. Силы немцев здесь были велики. И генералам-дилетантам, вроде Бур-Комаровского, рассчитывать на победу не приходилось. Но они суетились.

51

Варшавская Прага — исторический центр Варшавы.