Бес шума и пыли
Шрифт:
— Хочешь вернуться? — осведомился я. — Можно… Попробуешь, например, вскарабкаться по стенкам колодца вверх, поговоришь с псиной — авось она образумилась и отпустит нас подобру-поздорову.
Гаврила замолчал.
Коридор всё круче спускался вниз. Скоро появились ступени, выбитые в камне неизвестными мастерами. Теперь мы шли по лестнице — всё ниже, ниже и ниже… Воеводин сын тревожно сопел у меня за спиной.
Версты через три или четыре стали попадаться странные предметы, тут и там рассыпанные по ступенькам. Несколько длинных перьев — вроде бы орлиных, покрытых плесенью и размокшей
Детина застучал зубами.
— Подземный ход не в дом Силантия ведет, — шепотом проговорил он. — Мы уж сколько прошли… Мы уж, наверное, на полпути к Москве!
— Вот и радуйся, — поддержал его я. — Ты же хотел писарем устроиться на государеву службу.
— Я грамоте не разумею! — заскулил Гаврила.
— Пока дойдем — научу. Времени хватит.
Луч моего фонаря стал слабеть. Из ярко-белого превратился в желтый, потом потемнел еще, потом погас совсем.
— Мама! — пискнул Гаврила. — Что это?
— Батарейки сели.
— Что? Куда?
— Бесовская штучка, другими словами, работать перестала. Дальше пойдем в темноте.
— Ах, чтоб ей пропасть! — заругался детина, от страха, видимо, напрочь забыв про мою лекцию о технике безопасности.
Фонарик с легким чпоканьем испарился из моей руки.
— Тьфу, дурак! — в сердцах воскликнул я. — Ведь фирменная вещь была — японская! Подождали бы немного, да батарейки местами поменяли, а ты…
— Ой! Извини, Адик.
— Дурак!
Минуту мы шли в полной темноте. Под ногами у меня что-то хрустнуло, и я остановился. Гаврила ткнулся носом мне в спину.
— Что там? — прошипел он.
Я протянул руку вперед. Пальцы наткнулись на холодную преграду. На ощупь — железо. Нисколько не сырое, кажется, даже без ржавчины… Сталь, что ли?.. Я наугад пошарил ладонью и нащупал дверную ручку.
— Вроде пришли, — сказал я.
— Куда?
— Откуда мне знать? В Москву!
Осторожно потянул ручку. Металлическая дверь легко отодвинулась в сторону. Стараясь ступать неслышно, я шагнул вперед, еще шагнул и… снова уперся в железную стенку!
На этот раз никакой ручки не было, как я ни шарил по поверхности. Зато обнаружились боковые стенки, близкий потолок, на котором ребрилась вентиляционная решетка. Воеводин сын смущенно покашлял у меня за спиной, погремел чем-то — и грохнул стальной дверью, через которую мы попали в железный ящик!
— Я нечаянно…
— Открой! — завопил я, охваченный внезапным приступом клаустрофобии.
— Не получается… То есть я не могу найти… Темно ведь!
— Пошарь по стенкам! Постой, я тоже! — Несколько минут мы, пыхтя, топтались в тесном ящике.
— Ничего не могу нашарить! — плачущим голосом сообщил Гаврила и вдруг вскрикнул:
— Адик!
— Не ори в ухо… Нашел?
— Да! То есть нет. Не ручку, а… пумпочку какую-то.
— Какую еще пумпочку?
— Ну… круглая, маленькая… Упругая такая, как гриб. Нажать?
— Попробуй… То есть ни в коем случае! — Наверное, я крикнул слишком громко. Гаврила, не успев отдернуть руку от «пумпочки», с испугу надавил на нее.
И
— Адик! — завизжал Гаврила.
Скорость, движения (или падения?) металлического ящика всё увеличивалась. Снаружи бесновался ураган. Трос уже не скрежетал, а свистел. Тело мое вдруг потеряло вес, и, инстинктивно поджав ноги, я медленно воспарил.
— Лечу! — пожаловался рядом невидимый Гаврила.
— Не беспокойся, далеко не улетишь… Если, конечно, потолок тут прочный.
— Адик, а что происходит?
— Не знаю, чего пристал?.. Очень похоже на то, что мы с тобой оказались в лифте.
— Где?!
— В скоростном лифте, невесть каким макаром закинутом в подземелье шестнадцатого столетия.
— Что?! Ой, мне тяжко становится! — Ответить я не смог. Потому что и мне тоже стало «тяжко». Туловище мое приплюснуло к потолку. Ноги распластались по задней стенке, одна рука угодила на боковину, а вторая легла на выпуклую грудь Гаврилы.
Лифт несся вниз с невообразимой, космической скоростью.
— Кол… дов… вство… — пробубнил Гаврила.
— Никакое это не колдовство, а всего-навсего обыкновенная перегрузка, — хотел возразить я, но слова застряли на выходе и медленно поползли обратно, остановившись и трансформировавшись в плотный комок где-то в районе диафрагмы.
— Помо… — выдохнул мощными легкими детина, — …гите… — сиплым присвистом закончил он и замолчал.
Скорость движения была такая, что от перегрузки трещали все мои косточки. Ветром забило рот, как ватой, так что даже если бы я и очень хотел успокоить клиента, никак не смог бы этого сделать. Вокруг всё свистело, грохотало и завывало. Я закрыл глаза, дабы их не выдавило напором, надеясь, что и Гаврила сделал то же самое.
Интересно, лифт работает нормально или летит хрен знает куда, помахивая огрызком оборвавшегося троса?..
Интересно, мы приземлимся, своевременно снизив скорость, или просто шваркнемся о неведомый пол?..
Надеюсь, всё-таки когда-нибудь приземлимся…
Часть вторая
РОГАТЫЙ ДУХ ГОВОРИТ: «ХАУ!»
ГЛАВА 1
Наверное, я потерял сознание… Не мог же я в самом деле задремать? Спать, будучи приплюснутым к потолку бешено несущегося лифта, — это, знаете ли, не совсем удобно!
Внезапно лифт круто изменил направление и помчался вверх. Я даже испугался на мгновение: не пропустили ли мы с Гаврилой свою остановку? Чего доброго, отправимся обратно в шахту во дворе вдовицы Параши да и вылетим по инерции из колодца на поверхность! Волкодав, несомненно, раздосадован тем, что не в меру прыткая добыча не позволила себя съесть с первого раза…
Впрочем, довольно скоро сомнения мои развеялись. Без каких-либо ощутимых повреждений я и мой клиент на удивление незаметно перебазировались на пол, под воздействием перегрузки приняв положение «лежа».