Бес шума и пыли
Шрифт:
— Большой Дух ласков и приятен, — оценила девушка. — Он не похож на мужчин моего племени. Он хороший!
— Соображаешь, что говоришь? — постучал я себя по лбу. — Какой дикий зверь неуязвимому пиу-пиу повредить может?
— Ну мало ли… — замялся детина.
— Никуда я не пойду, — неожиданно заявила Прибрежная Галька, потупившись. — Никому не известно, сколько дедушка пробудет у священного дуба. Может, два часа, а может, и два дня… Что я буду делать одна среди разъяренных мужчин?
Гаврила выразил свое согласие с девушкой
— Та-ак… — протянул я. — Ситуация проясняется. Ты, парень, скажи: выполнение моего задания отменяется? Оксана тебе больше не нужна?
— Какая Оксана? — округлила глаза Прибрежная Галька. — Оксана осталась в прошлом, так ведь? Злая она и никчемная, если не оценила по достоинству Большого Духа…
— Нужна! — завопил Гаврила. — Нужна! Я только это… по велению души! Девицу невинную спасти от озверевших дикарей!
— Не надо меня спасать, — надула губки девица. — Я уж лучше пойду… Тебе, Большой Дух, должно быть стыдно!
— Почему? — не понял Гаврила.
Объявив во всеуслышание о своем желании немедленно нас покинуть, Прибрежная Галька не торопилась сейчас же отправиться в путь. Гаврила лупал глазами.
Я схватился обеими руками за голову. Мы с детиной по уши вляпались в серьезное дерьмо, а здесь завязывается какой-то идиотский бразильский сериал со среднерусско-американской подоплекой! Сопливый вестерн!.. Не хватало еще, чтобы Гаврила заправил домотканую рубаху в портки и вместо кушака подпоясался бы кожаным ремнем, отягощенным двумя кольтами, а Прибрежная Галька нацепила бы волнующий воображение купальник цвета морской волны и взяла бы в руки тонкостенный бокал с мартини…
Бардак, одним словом!
— Решайте скорее! — нахмурился я. — Или мы с Большим Духом уходим, или кое-чей дедушка в сопровождении мобильного отряда воинов-копьеносцев догонит нас по свежим следам.
Прибрежная Галька призывно взглянула на Гаврилу. Если бы такой взгляд адресовался мне, клянусь адским пламенем, забыл бы Тависка, Таронха, Филимона и всю контору вплоть до капитана Флинта!.. Э-э-х! Детина непонимающе хмыкнул и развел руками.
Гордо вскинув голову, внучка жреца отправилась восвояси. Я на всякий случай придержал Гаврилу за рукав — вдруг рванет за ней? Но нет — воеводин сын только промычал что-то протестующее и протяжно вздохнул.
Пригорок, поросший высокой травой, скрыл от нас Прибрежную Гальку.
— Вот и всё, — сказал я. — Хорошего понемножку. Пошли.
— Куда?
— В противоположном направлении. Ты молод еще и не представляешь, какая ужасная штука — месть женщины, на самые чистые чувства которой не ответили взаимностью…
Если я раньше хоть немного сомневался в том, что Небесная Чаша будет нас разыскивать до победного конца, то теперь все сомнения развеялись: девица ему такого понарасскажет, что он в лепешку разобьется, чтобы нас примерно наказать!
— Да почему же? — застонал Гаврила. — Ничего не понимаю… Какие чувства? Что я — ухарь какой-нибудь?
— А всё-таки она красивая… Может быть, чуть-чуть подурнее Оксанушки…
— Марш! — скомандовал я.
И мы двинулись в путь. Подальше от головного селения племени пиу-пиу, по открытой всем ветрам прерии к синеющим вдали вершинам скальной гряды, у подножия которой темнели редкие деревца…
* * *
…А Таронха мне и говорит: — Ты что же, брательник дорогой, от служебных обязанностей бегаешь?
— Я не твой брательник, — отвечаю я, — а всего-навсего исполняющий обязанности. Должность временная и малоответственная. Хитро вы устроились: Тависка напортачил, вверенное ему племя загнал в вонючую расщелину и скрылся куда-то. А я теперь расхлебывай?!
— Смирно! Руки по швам! — орет вдруг Таронха, стремительно преображаясь в капитана Артура Эдуардовича Флинта. — Я т-тебе поговорю! Я т-тебе посвободомыслю!! Почему дезертир Тависка до сих пор не найден?! Почему он до сих пор скрывается?!
— Потому и не найден, что скрывается, — говорю я, отчего-то нисколько не удивляясь тому, что вместо Таронха со мной разговаривает Флинт. — Не валяйте дурака, уважаемый капитан. Что я — глупый, да? Зачем Землю насквозь шахтой просверлили? Подумаешь, авантюру тайную затеяли… Я уже обо всём догадался. И с Таронха нечего спрашивать: он не сторож брату своему!
— Я не сторож?! — возмущается превратившийся в Таронха Флинт. — Я, мой симпатичненький, самый настоящий сторож! Тулупчик вот мне выкроили из бизоньих шкур… Из ясеня колотушку выточили… Самогон пью день и ночь… Песни пою… Чем не сторож? Хоть сейчас на пенсию выходи! Да мне уж и недолго осталось… Вот доберутся до наших земель бледнолицые — и айда обратно в свою контору — вперед, шагом марш!.. А насчет подозреваемого — это вы зря. Типы какие-то подозрительные тут шныряли — я замечал. Неместные… С рогами и с копытами!.. Они брательника моего и цапнули!
Тут началась какая-то совершенная галиматья. Сморщенное личико Таронха снова стало превращаться в оловянную физиономию капитана Флинта, но процесс почему-то на полдороге застопорился — получившаяся в итоге харя была так страшна, что я едва не перекрестился!
— Кто к вам в последнее время заходил?! — кричал Флинт-Таронха на самого себя. — Фамилии?! Адреса?! Явки?! Смирно!!!
— Ну Тависка заглядывал, — сам себе отвечал Таронха-Флинт. — Потом жрец Небесная Чаша… Потом гуси с бычьими головами… Потом мустанги — все как один точь-в-точь похожие на вождя Быстроногого Оленя… Потом крысы-мутанты… Потом черепашки-ниндзя… А потом я понял, что у меня белая горячка…