Бесценный приз

Милн Нина

— Ничего, — ответил Адам, качая головой. Он с трудом удержался, чтобы не сказать ей, что она прелесть. — Обвяжись салфеткой.

— Ничего не имею против.

Адам еще не видел, чтобы девушка уничтожала целую тарелку еды с таким аппетитом и вместе с тем так изящно. Через несколько минут ее тарелка была совершенно чистой.

— Восхитительно! — воскликнула Оливия, придвигая к себе бокал. — Ну, на чем мы остановились с нашими вопросами? Какое у тебя хобби?

К удивлению Адама, в следующий раз, когда он огляделся по сторонам, бар опустел, музыку

выключили, а они с Оливией успели многое друг другу рассказать. Они узнали, кто какие фильмы любит. Ее любимый фильм — «Завтрак у Тиффани», у него — «Большой побег». Любимая книга у нее — их слишком много, и не сосчитаешь, среди них «Властелин колец» и все романы Джейн Остин; у него — «Властелин колец» и какой-нибудь детектив.

— По-моему, нам пора, пока Сару не вышвырнул нас отсюда, — с сожалением заметил Адам.

Оливия кивнула, наморщила нос, положила ладони на стол и с трудом встала.

— Похоже, я немного… навеселе, — объявила она. — Я не нап-пилась, понимаешь? П-просто слегка п-перебрала. В следующий раз поиграем в «блошки»…

— В следующий раз, — кивнул Адам.

— Д-договорились. — Оливия опустила голову и снова села. — Нельзя нам уходить.

— Почему?

— Я п-потеряла… ну, знаешь, эту штуку. На которой записала рецепт.

— Салфетку?

— Ага. — Оливия скрестила руки на столе. — Б-без нее никуда не пойду. Она как сувенир… понимаешь?

— Сейчас поищу.

— Ты просто п-прелесть.

Через пятнадцать минут, после тщательных поисков, мятая исписанная салфетка нашлась. Оливия очень бережно сложила ее и сунула в футляр от планшета.

— Пошли, — сказала она, направляясь к двери.

Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться этой странной девушке. Пришлось обвить рукой ее стройную талию, чтобы она не упала на залитый лунным светом песок. Когда она прижалась к нему, его тело отреагировало вполне предсказуемо. Она тихонько вздохнула.

— Вот так… Осторожно, Оливия!

— Называй меня Лив.

— Почту за честь.

Она посмотрела в небо:

— Как красиво! Все черное и переливается, и… и звездный свет. Как твои глаза.

— Спасибо. — Адам с трудом удержался от улыбки. Завтра Оливия… нет, Лив… об этом пожалеет.

— Адам…

— Что?

— Можно задать тебе еще один вопрос?

— Двадцать первый? Да, конечно.

— Что ты думаешь о любви?

Ага! Под конец она наносит ему решающий удар. Он посмотрел на нее, но тут же отбросил мысль о том, что она хочет его подловить.

— Я верю в любовь для других, но знаю, что для меня ее не существует. — Он ссутулился, когда она склонила голову набок и прижалась к его груди.

— А я не верю в любовь. Потому что… — Она споткнулась, и он крепче обхватил ее талию. — Потому что любовь — это иллюзия.

Если бы! Если бы его тело не так бурно реагировало на ее близость… Адам приказал себе сосредоточиться на разговоре. Хотя на самом деле неважно, о чем они говорили; вряд ли завтра Оливия что-нибудь вспомнит.

— Почему ты так говоришь?

Оливия остановилась и развернулась

к нему лицом; она очутилась в его объятиях и посмотрела на него в упор.

— Потому что так и есть. Мужчины изменяют, потому что их привлекают красотки или… или запретный плод. Они выскакивают из супружеской постели во мгновение ока. Или говорят, что любят, только чтобы залезть под юбку. Романтизировать секс — заблуждение.

— Не все мужчины такие. Вспомни, сколько пар живут счастливо.

— Ерунда! — Она презрительно отмахнулась. — Еще одна иллюзия… мираж. Почти все семейные пары идут на компромисс. Не расходятся в силу привычки или из-за ребенка. А если назначить нужную цену, все охотно предадут друг друга. — Она тяжело вздохнула. — Ужасно печально.

— А ты пошла бы на компромисс?

— Ни за что! — Она расправила плечи. — Никогда не сдаваться! Никогда не уступать! Я не из тех, что идут на компромисс. И я знаю правду. И ты запомни, Адам. Любовь — это иллюзия.

— Я запомню, Лив. А сейчас нам пора. Мы почти пришли.

Через несколько минут Адам оглядел спальню и вздохнул. Наверное, Гэн решил, что они спят в одной комнате — точнее, в одной кровати.

— Велю дать нам еще одну комнату.

— Нет, все в порядке. В самом деле. Мы преодолели влечение, помнишь? Со всем покончено.

Оливия явно страдала провалами в памяти — и заблуждалась.

Она оглядела кровать:

— Но на всякий случай давай построим баррикаду.

Она склонилась над матрасом, и сердце у Адама екнуло при виде ее пышных ягодиц. Оливия старательно выложила на середине кровати ряд из подушек.

— Фокус-покус… Вот так. Спокойной ночи, Адам!

Спокойной ночи? Какая там спокойная ночь!

Что ж, придется еще кое-что пережить впервые. Спать на баррикаде… Наверное, он теряет хватку.

Оливия открыла глаза и тут же закрыла их. Ярко светит солнце, жужжит кондиционер… Где она? Она не в своей уютной постели, сейчас не зима, и она не в Бате. Потом она почувствовала веяние теплого ветерка, напоенного цветочным ароматом. Она в Таиланде!

Воспоминания начали всплывать на поверхность. Бар на пляже. Золотой песок, скрипящий под ногами. Фантастический закат. Барабаны… Исписанная салфетка… И пиво. Много пива… И потом — Адам.

— Лив, доброе утро!

— Ничего себе — «доброе»! И кто тебе позволил называть меня Лив?

— Ты. — В его низком голосе звучали веселые нотки. — Так что… доброе утро, Лив! Пора вставать.

Оливия снова открыла глаза, но, повернув голову, прищурилась:

— О том, чтобы вставать, не может быть и речи.

— Я принес тебе чай. — Он поставил на прикроватный столик кружку, от которой шел пар.

При виде этого столика нахлынула следующая волна воспоминаний.

Оливия оперлась руками о матрас и осторожно села, поерзав и прислонившись к изголовью кровати. Потянулась за спасительным чаем; она искренне верила в то, что чашка хорошо заваренного чая исцеляет любые недуги.