Бесчастная участь нечисти
Шрифт:
– И вот этот хитрый художник объявил, что отныне самый черный в мире цвет может использовать только он. А цвет этот настолько черный, что, если покрасить им объемный предмет, он станет выглядеть плотным и будет подобен собственной тени. Но твои волосы, милая, я не буду рисовать слишком черными. Потому что, хотя они и темные, но очень блестящие. И вот эти блики солнца на них делают твои волосы одновременно черными и светлыми. Это очень красивый контраст. Даже не знаю, смогу ли я его передать, – волнуется мадам Петухова, которая снова взялась за кисть после сорокалетнего перерыва.
Это очень трудно: пальцы, оказывается, стали
А сейчас мадам Петухова рисует Оомию. Японка старательно сидит на кресле в полоборота к окну и улыбается. Василий заглядывает бабушке через плечо и прикидывает, как бы сделать так, чтобы готовый портрет она не унесла с собой, в свою маленькую студию, а оставила ему. Может, попросить на память? Засмеет. Скажет: какая тебе еще память, если я каждый божий день к тебе приезжаю? А портрет Василию жутко нравится. На нем Оомия похожа на принцессу из старинной сказки. Блики на ее волосах, которые мадам Петухова, по правде сказать, нарисовала не очень умело, придают изображенной сходство с персонажами какой-нибудь манги и подчеркивают экзотическую прелесть девочки. Нет, Василий должен заполучить этот портрет во что бы то ни стало!
– Ты так хорошо позируешь, просто молодец. И молодец, что помогаешь ему – кивок в сторону мальчика – по русскому.
– Мне не трудно, – отвечает Оомия, умудряясь при этом почти не шевелить губами.
– Знаешь что? – продолжает мадам Петухова, старательно орудуя кистью, – пожалуй, подарю я этот портрет тебе. Не бог весть что, но от чистого сердца.
Вот тебе и раз! Выпросить портрет у бабушки – одно дело, а просить его у японки – совсем другое. Василий горестно вздыхает. Солнце, между тем, скрывается за облаками и тени в комнате сгущаются. И особенно черной кажется тень, которую отбрасывает головка Оомии, чуть видная из-за спинки кресла.
20. Новый герой
А кстати, раз уж я припомнила в прошлой главе трехцветную кошку, не стоит ли рассказать об этой незаурядной представительнице млекопитающих?
Трехцветная кошка хорошо устроилась. С тех пор, как Кондратьевна спасла ее от живодеров, старушка почувствовала ответственность за хитрое создание, а хитрое создание стало испытывать к старушке покровительственно-доброжелательные эмоции. И как-то так сложилось, что теперь зимой трехцветная кошка поселялась жить у Кондратьевны, питалась на ее хлебах, грелась на ее коленках и играла ее клубками. Но едва лишь почуяв весну, неблагодарное животное сбегало навстречу романтическим приключениям.
За трехцветной кошкой по-прежнему ухаживало множество кавалеров. В прошлом году она отдала явное предпочтение черному
Но в этом году кокетка решила вернуть свое расположение нашему старому знакомцу – матерому уличному коту, которого Кондратьевна прозвала Семеном. Они вместе лежали на люке центрального отопления, вместе грызли колбасные огрызки, которыми их кормила добрая старушка и вместе же пели лирические мартовские песни.
Но сейчас, в середине апреля, Семен снялся с якоря и отбыл в неизвестном направлении, а трехцветная кошка ожидала нового потомства. Среди четырех или пяти котят, угнездившихся в ее животе, один вызывал особое беспокойство. Он не лежал тихо, изредка подрагивая лапкой, как прочие детки, а ворочался во все стороны и причинял трехцветной кошке много беспокойства.
Нашей героине даже пришлось следить за своим питанием, чего прежде она никогда не делала, с жадностью поедая все, что предлагали сердобольные жители двора. Теперь же стало совершенно ясно, что непоседливый котенок становился особенно нервным после сухого корма и довольно успокаивался, когда трехцветной кошке после утомительной охоты удавалось поймать и съесть мышь или воробья.
«Ишь, какой привереда!» – с нежностью думала будущая мать и представляла себе, как этот бойкий котенок будет рваться к ее соскам, отталкивая сестер и братьев и тычась в живот слепой мордочкой, и сердце ее наполнялось гордостью и радостью, как и сердце любой будущей матери.
А добрая Кондратьевна, каждый день выходя во двор с гостинцем для своей любимицы, тоже ожидала от не рожденного еще котенка каких-то необыкновенных подвигов.
«Ты только родись, Семен Семеныч!» – шептала она, поглаживая раздувшийся живот трехцветной кошки. – «А там ты им покажешь, что ты за зверь!»
21. Хэм спешит домой
Погода стояла великолепная! Отличнейшая стояла погода!
Правда, люди так не думали. Люди вжимались в пуховики, ворчали, поскальзываясь, и ругались на неожиданное (хотя и своевременно предсказанное Гидрометеоцентром) похолодание. Но Хэм ведь не был человеком. Где-то в глубине души у него затаились песьи повадки и старая мечта быть могучей алеутской лайкой. Поэтому царившая на улице пурга посреди апреля радовала сердце оборотня. Он даже решил идти сегодня домой с работы пешком. Тем более смена закончилась в семь вечера, и было еще светло.
Хэм шагал по проспекту, подставляя лицо мягким приятным снежинкам, и чуть не урчал от удовольствия. А между тем, в городе было неспокойно. Вот на углу двое мужиков толкают аварийную машину в переулок, подальше от шумного движения.
– Помочь не надо?
– Давай, вставай сюда!
Короткие рукопожатия, и вот уже Хэм налегает плечом – вернее, делает вид, что налегает: ему, с его нечеловеческой силой ничего не стоит одному прокатить даже и грузовик даже и с пяток километров, но он нарочито шумно дышит и упирается ногами в скользкий снег. Вот и дотолкали.