Беседа с ангелом
Шрифт:
— А что, надо уже? Жаль. — Я попробовал повернуться, и сразу все закачалось.
— Погоди ты, не так резко. Чуть плавней, и быстро приспособишься…
Я немного подождал, пока все не восстановилось, и снова, только гораздо мягче, попробовал подвигать своим телом. Удержал. Наверное, со стороны я выглядел очень потешно. Как человек, который знает, как надо ходить, но ни разу сам не ходивший. Все мои движения были подчинены одному, — удержаться в этом восприятии, и совершенно неважно то, как я при этом выгляжу.
— Теперь ты понял, что происходит с теми, кто поймал это состояние? Вот почему они двигаются очень и очень плавно, и до странного медленно. —
— Чтобы только его не потерять! — С радостью в душе ответил я ангелу.
— Но это сначала. Потом, с опытом, движения постепенно ускоряются. Когда полностью адаптировались, новая глубина этого состояния, и снова только медленно. Лишь бы удержаться. И опять новая глубина. И снова учатся двигаться в ней. И так может дойти до того, что посторонний глаз не будет успевать фиксировать эти движения. Так же и с общими ощущениями. В некоторых внутренних стилях так ставят задачу: «начать свою контратаку после атаки противника, а закончить ее до его атаки»…
www.new-human.ru
— 44 –
— Слушай, Иван, так в этом зале никто об этом даже не знает. А как же те, кто ката делает и их инструкторы? Зачем они его так делают? Ведь время же жалко. Эффект убогий.
— Говорить можешь? — голосом поинтересовался ангел.
— Да.
— Тогда пойдем, а то нас уже ждут.
Я шел к татами, а на моем лице было выражение бесконечного счастья. Наверное, со стороны оно читалось так, будто я иду на свидание к любимой девушке, а не к здоровому бугаю, который сейчас будет меня плющить и выкручивать.
— Вообще-то, Миша, ты можешь улыбаться не так ярко. Тебя тут пока еще просто не понимают.
— Не могу.
— Пока надо. Ты уж потерпи. Для них ты на драку идешь, а не в картишки перекинуться. Должен уметь. А хотя… так даже, наверное, интересней.
***
— А все-таки, давай-ка, не откладывая в долгий ящик, посмотрим, как Рерих это же самое пытался отобразить на бумаге. Только минутку, — Иван, поднялся и вышел в прихожую. Оттуда донеслось шуршание — он начал искать что-то в карманах своей куртки. — Сейчас, подожди… Где-то они были, — расслышал я голос Ивана. — Вот, есть! Кое-что я тебе покажу, а некоторые вещи ты сам попробуй увидеть, — сказал ангел, уже заходя обратно в комнату. В руке у него был небольшого формата сборник открыток — репродукций картин Рериха.
— Во здорово! А откуда они у тебя? Ты их что, с собой носишь?
— Нет, конечно. Только по случаю. И вообще, чего ты любопытный такой? Потом объясню.
— Да ладно, Иван. Я уже привык.
— Ну и хорошо… Та-акс, что это у нас? — Он достал наугад из середины одну открытку. — О! То, что нужно — «Богатыри просыпаются». Взгляни да расскажи, что видишь. — Я взял протянутую открытку и стал ее рассматривать.
— На ней, — продолжал Иван, — изображен эволюционный переход человека из «пятой» в «шестую» и затем в «седьмую» программу. То есть, как бы смысл жизни в этом отрезке эволюции…
«Где тут «пятая»? Какая «шестая»? Какой «смысл жизни»?» — думал я, смотря на открытку, как баран на новые ворота. И сколько я ни старался напустить на себя умный вид, но в своем понимании увиденного я не продвинулся ни на йоту.
— Ну-с… так как, батенька? Что видно? — оторвал меня от раздумий ангел.
— Тут так сразу и не скажешь. Здесь подумать надо.
— Пренепременнейше голубчик, пренепременнейше… Думайте, думайте!.. Думать — это хорошо. Это всегда архиважно… Ну-с? — снова через время поинтересовался ангел.
«Кого-то он мне напомнил… специально, что ли отвлекает? А чего тут, собственно, смотреть?» —
— Правильно! Мо-ло-дца! — восторженно, прямо по слогам, произнес ангел.
— Иван, ты издеваешься надо мной, что ли? — спросил я обиженно. — Если знаешь, скажи. А так, мучить-то зачем?
— Да ладно, Миша, не дуйся. Ты действительно сказал почти все верно. Ну, может, не почти все, а только часть. И пусть даже очень небольшую часть, но верно ведь. Только тут сразу несколько оговорок внести надо. Твоя ошибка заключается в том, что ты не знаешь, ЧТО надо искать. Не пытайся смотреть на Рериха как, скажем, на Репина.
— Не понял.
— Ты, как бы это сказать, не там ищешь. Ты заинтересованно смотришь на манеру рисования, на цветовые нюансы, на наличие в картине необходимых пропорций и присутствие переднего и заднего планов… еще можно так сказать, цепляет ли картина в душе какие-то струнки или нет. Но, ЧТО хотел сказать художник в этой картине?
— Ну…
— У Репина редкая по классу техника рисования. И картины очень светлые, чистые.
— Ну…
— Ну не торопись, Миша, — чуть отвлекся на меня ангел. — А Рерих, в некоторые картины, закладывал особый смысл. Он ведь не просто пейзажи пытался отобразить. Вот смотри: видишь, пять воинов еще спят — это ты, кстати, верно подметил…
www.new-human.ru
— 45 –
— Иван!..
— Ну, ладно, ладно… А шестой уже как бы просыпается. И что он видит? — спросил меня ангел и сам продолжил. — Что они же, — те, кто спят, внимательно и заинтересованно слушают еще одного воина — седьмого. Причем, ближе к седьмому стоит шестой, а группа из пяти человек поодаль. Эта пятерка символизирует «пятую» программу. То есть, здесь, «седьмая» программа показывает, что надо делать «шестой». Посмотри, — седьмое место на привале пустое. То есть, человек уже «проснулся» и «вышел». Он даже меч свой оставил, потому что борьбы, в том ее понимании, как у вас, там нет. А меч-то даже на деревянный похож. То есть, нереальный какой-то. И не забывай, — воин — это тот, кто на своем Пути к цели сворачивать не будет. То есть, внутренне очень сильный человек. Поэтому его проще нарисовать именно так, — «воином», чтобы было понятно, о ком идет речь. Но, продолжим… Седьмой воин показывает остальным «Путь» — куда двигаться. Кстати, у него и цвет плаща красный. Красный цвет в музыке, если ее изобразить в цвете, — это нота «До». Вспомни каратэ-до, айкидо. «До» — путь. Видишь, Рерих со всех сторон показывает. А путь-то куда? В «седьмую», да и наверняка дальше. Ведь сам-то он тоже у более старших учится. И раз показывает, значит, ЗНАЕТ. И ваша «пятая» программа все свои открытия и познания получает через «седьмую». И очень часто как озарение, во сне.
— Иван, извини, что прерываю. Мне непонятно. Это что, одни и те же, — и лежа, и стоя? А почему тогда они так показаны?
— Они спят — здесь это и прямое, и переносное значение сна. На Востоке говорят: «теневой» мир или мир «иллюзий», «майя». Но продолжим… А во сне они все равно проходят обучение. Это вынужденное. Неважно, хочешь ты этого или нет, знаешь ты об этом или нет, — оно есть, и все. И вот, один из шестерых это уже начинает понимать. Взгляни, он как бы проснулся, но еще не встал… Встать на Путь… Седьмой уже на Пути. Он даже из Тени вышел. То есть, эти пятеро еще в теневых мирах, но Жизнь их к Свету все равно ведет, а шестой уже выходит. Теперь от них зависит, как долго спать будут. Шестой и Седьмой им помочь должны.