Беседы с ангелом по имени Билл
Шрифт:
– И слава Всевышнему! Вот ты, который способен – что тебе это дало? Веру в сказку ты потерял – а что ты приобрел? По большому счету – ничего, иначе бы я тебя сейчас не просвещал. Взрослые умудряются потерять самое ценное, а затем отнимают это и у детей. Сказка для них – неправда, а смерть, ложь, материальные ценности – правда. А ведь в действительности всё наоборот. Сказка – об истинном, а всё остальное – о ложном. Просто, истину нужно уметь увидеть, а для всего остального хлама, который лежит на поверхности, такого умения не требуется.
– Ну,
– А я этим и не занимаюсь. Но только всему свое место. Чтобы без претензий на истинность там, где ее нет и быть не может. Пусть автор будет гением – он всё равно будет безмерно далек от истины, пытаясь убедить остальных, что смерть – это конец. Или что зло сильнее добра.
– Но ведь достаточно посмотреть вокруг! Откуда все эти страдания, войны, вопли и стенания, если добро сильнее зла?
– Ты говоришь о статистике.
– А о чём же еще говорить?
– О сути, дорогой Макс. Зри в корень!
– Давай уж ты мне расскажешь сам, потому что никакого «корня» я тут не вижу.
– Ладно, – с готовностью ответил ангел. – Давай попробуем. Ты ведь понимаешь разницу между фактом, значением и ценностью?
– Ну, надеюсь, что да.
– А я вот не уверен. Поэтому буду пока говорить сам. Так вот: факты – на поверхности, а если говорить об иерархии – то в самом низу. Это то, что мы видим, осязаем, то есть воспринимаем органами чувств. «Прочувствовав» окружающее, мы пытаемся его осмыслить. Возникает следующая ступенька: значения. Этот уровень одновременно и более высокий – он позволяет понимать; и более глубокий – он не лежит на поверхности. Но и этот уровень не имеет отношения к духу. Чтобы проникнуть в сферу духа, нужно перейти на новую ступеньку, достичь новой глубины: это уровень ценностей. Ценности интересны тем, что их невозможно понять – их можно только почувствовать, но не обычными органами чувств, а чем-то другим. Назовем это что-то другое душой.
– Почему «назовем»? Можно как-то еще?
– Конечно. Уникальная, формирующаяся с раннего детства субстанция называется по-разному, но поскольку чаще всего вы говорите о душе, то мы удовлетворимся именно этим. Так вот, душа ребенка чиста, не испорчена. Именно поэтому для ребенка сказка – нечто само собой разумеющееся. Как уже было сказано, радость – естественное состояние души. Ребенок слушает или читает сказку с радостью, ведь победа добра над злом, любви над ненавистью для него радостна и естественна. Обрати внимание, слушая нормальную сказку, ребенок не переживает: он знает, что всё будет хорошо. Переживания приходят потом – когда вера забыта, временно или надолго утрачена, а ее место занимает страх.
– Но почему же сказка, со всеми ее вымыслами, для ребенка естественна?
– Естественная и радостна, ведь он узнаёт.
– Узнаёт что?
– Узнаёт тот подлинный мир, частью которого он является.
– Это который же?
– Мир духа, дружище, и ты сам это знаешь. Так что давай без иронии. Я понимаю, что
– Да уж. Сначала женщины, а теперь и вовсе – дети.
– А ты не унывай. Понять это ты, вроде, способен. Это уже первый шаг. А там, глядишь, и принять сможешь.
Видимо, посчитав, что всё уже сказано, Билл закрыл глаза и улыбнулся чему-то своему. Посидев для приличия еще пару минут, я побрел домой. У дальнего конца аллеи я обернулся: одинокая фигура всё так же неподвижно сидела на скамейке, и мне показалось, что ангел продолжает улыбаться. Хотя с такого расстояния увидеть это было бы невозможно.
Последние листья и закон кармы
Глава четырнадцатая, случайно-закономерная.
Ангел сидел на скамейке и провожал глазами падающие листья. Деревья стояли уже почти голые – для середины сентября зрелище весьма редкое. Но такой уж выдался год, необычный во всех отношениях.
– Да, всё это весьма необычно, – начал Билл, дождавшись, пока я подойду, – и, тем не менее, вполне закономерно. За летом приходит осень, а вот наоборот пока еще не случалось. Давай-ка для начала пройдемся.
Я встал и поплелся за ангелом.
– Ну, осень, положим, так рано не наступает, так что ничего закономерного я в этом не вижу, – ответил я, слегка раздосадованный столь скучным началом.
– А ты не переживай: скоро будет поинтересней, – тут же отреагировал Билл. – Дай разгон взять, а дальше пойдет по обкатанному.
– По накатанному.
– Вот, кстати, еще одна закономерность: я ошибаюсь – ты исправляешь.
– Так ты об этом будешь сегодня толковать?
– Об этом и о том, – загадочно ответил Билл.
– Ну-ну, – ответил я и решил больше не задавать вопросов.
– Оно и правильно, – услышал мое решение ангел. Ты ведь всё равно не понимаешь, к чему я всё это говорю, так что можешь пока помолчать.
Молчание было недолгим.
– Как ты думаешь, – спросил Билл, – наше знакомство с тобой – оно случайно или закономерно?
– Судя по всему, закономерно… так?
– Конечно, хотя и здесь есть элемент случайности. Когда поступила заявка, я оказался на нашей сфере случайно – заболтался с одним знакомым, который только что вернулся с интереснейшего задания.
– Заявка ? От кого?
– Конечно, от тебя. Заявки на такие услуги всегда поступают от конечного пользователя.
– Но я ведь…
– То, что ты не оформлял бумаги в трех экземплярах, еще не значит, что ты этого не хотел. А память у тебя до сих пор девичья: мы ведь говорили об этом еще на первой встрече.
– Так ведь тогда речь шла о том, что мне не хватает общения…
– Вот этим мы и пытаемся с тобой заниматься. Не болтовней, не сплетнями, а общением.
– Хорошо: я сам всего пожелал, и мы наслаждаемся общением.
Я уже давно понял, что лучше не возражать, а соглашаться. При всей своей ангельской натуре, Билл легко обижался и даже раздражался. И хотя он быстро остывал, какое-то время уходило на его пыхтения. Поэтому со временем я научился пережидать бурю, отсиживаясь в бухте под названием «молчание – золото».