Беседы с регрессологом. Том 2
Шрифт:
Тут подключается третий слева, он белый с зелёным проблеском. Оба высокие, тонкие по вибрациям настолько, что я перед ними, как песчинка. Недаром недавно посмотрела «Дюну». Впрочем, множество песчинок составляют пустыню. Зелёный с голубовато-синим совещаются, чуть склонившись друг к другу головами. Зелёный поднимает на меня взгляд, тёплый, родительский, он вообще про любовь. О, зелёный, я готова оставаться в лучах твоего внимания часами. Ясно. Любовь тоже важна, только балансом, аджна – знание и сердце – любовь. Я поняла: не надо словами, спасибо за состояние. Так бы и оставалась тут.
Аудиенция заканчивается. Ещё несколько вопросов. Напоследок: что добавить
Как-то я пришла к Учителю Верхнего Мира с просьбой почистить меня, убрать боль и вдохнуть жизнь после тяжелого переживания. В той инкарнации, 15-минутном шаманском путешествии под бубен он «разрезал» мне грудную клетку и долго «мыл» сердце, снова и снова, как будто в десяти или двадцати водах, а потом вложил обратно, засветил и «зашил» меня, проведя лучом по середине груди. Я ещё пыталась «посмотреть» со стороны, остался ли шрам. Бесшовно. Честно – боялась вернуться из путешествия с красной полосой на грудной клетке. Ни пятнышка!
Энергию такого благословения сердечной чакры я узнаю всегда.
Поняла, уважаемый Совет.
Пространство схлопывается. Наставник души, который привёл меня сюда и затем терпеливо ждал в сторонке где-то слева, берёт меня за руку. Благодарю!
Мы летим дальше, и уже через несколько мгновений я задам Наставнику вопрос, как восстанавливаться после работы с людьми. «А может, как не тратиться?» – добавляет к моей заготовке регрессолог. Наставник улыбается, он сегодня вообще улыбчив. Не тратиться нереально, ведь работаешь сердцем, вкладываешься, слушаешь, сопереживаешь. Вот список для поддержания душевной формы, а прямо сейчас переходим в место для восстановления. Я полежу на зелёной травке в тех пространствах, отдохну и тем временем пообщаюсь с Наставником.
Глава 8. Почему я выбрала Институт Майкла Ньютона
Тщательность. Пожалуй, это основная особенность международных тренингов, которые я так люблю. Ликую: тут есть чёткость, воспитанная в моей семье и взращённая позже в моей «солдатской» работе в крупных корпорациях. Скрупулёзно по технике и достаточно свободно по культуре. Много ощутимого уважения к человеку и Его величеству Времени. Я знаю, позже спонтанность даст глубину и разнообразие, а опыт принесёт лёгкость и полёт. Но пока обязательная часть, must have – взять основные постулаты. Это и есть школа. В моём случае Институт.
Точность – вежливость королей. Если мы собираемся в 9:15, то в 9:14 все уже сидят с прямыми спинами, без зевков и чашек, с ручками и блокнотами. Готовы внимать преподавателям. Уважаю.
Большая команда помощников – это волонтёры, которые работают бесплатно из радости помочь кому-то. Служение. Да, такие большие сердца ещё есть, и я не единственный человек, который служит, потому что любит конкретное дело. Так приятно знать, что ты не один такой «странный».
Итак, чёткий тренинг с заранее обозначенным расписанием и толстенной методичкой. Плюс инструкции на каждую итерацию и много здравого смысла. И расчет на зрелость студентов. Два инструктора, очень точных и опытных, с приятными голосами. Продуманная структура. Профессиональная этика. Команда помощников – тех, кто когда-то учился и сейчас интенсивно практикует.
Люблю учиться и работать в больших международных группах. Много раз проходила тренинги в Англии, Швеции, овладевала разными практиками. Понятно, что на не самые стандартные практики, на «духовно-душевные» темы чаще приходят люди с опытом и открывающейся глубиной.
В Институте Майкла Ньютона я оказалась ещё и потому, что здесь чётко передаётся технология и вместе с ней созвучная моему сердцу этика. КЛИЕНТ – человек, пришедший за помощью, – важнее методологии! Важнее любых техник и того, что написано в учебниках. Я знаю об этом и учу этому, но услышать именно такую фразу от директора Института талантливого гипнолога Пола Ауранда, к которому я прониклась глубочайшим уважением, было просто подарком.
Часть II. Истории прошлых жизней
Глава 1. Гиперборея
Регрессантка впервые проходит регрессию и погружается в ситуацию, где обсуждается угроза наводнения. Иперхоп, мужчина, которым она себя чувствует в этом воплощении, предлагает построить особую замкнутую систему – капсулу, в которой жители города могли бы спастись от потенциальной угрозы наводнения. Технология строительства капсулы и продолжительность жизни Иперхопа в 150 лет вызывает дополнительные вопросы. Отвечая на них, регрессантка с удивлением предполагает, что это пространство Гипербореи, находящееся на территории суши примерно в районе современного Северного Ледовитого океана. На вопрос, какой сейчас год, отвечает: «Семь тысяч восемьсот пятидесятый». Итак, что она видит?
– Я вижу мальчика 9 лет. Это я. Он сидит и играет, что-то перебирает, взрослые разговаривают. Двое мужчин, один из которых – мой отец.
– Попробуй вникнуть в суть обсуждения, их взаимодействия.
– Это, похоже, продолжение дела отца. Он этим горел, чувствовал эту угрозу, это наводнение, предупреждал своих. Он, видимо, учёный.
– Хорошо. Когда обсуждали угрозу наводнения, отца уже не было?
– Не было, я не вижу его смерть, но как будто он недолго ещё был.
– А если переместиться в ту обособленную систему, то вода вас не тронет? Насколько там безопасно, если будет наводнение?
– Вода потом сойдёт, и мы сможем выйти из этой капсулы. Капсула не плавающая, под землёй скорее.
– А воздуха хватит?
– Вот я и рассчитывал.
– Ты поэтому Ноев ковчег вспомнила? Наводнение?
– Да, и про выживание.
– Давай переместимся вперёд, когда он эту речь уже выдал. Как реагирует публика?
– В результате я даже не про публику, я строю этот ковчег.
– Расскажи про строительство. Подробно.
– С одной стороны, это под землёй, в камнях. Каменистая почва, как скалы, дно выдолблено. А с другой стороны, если отдалиться и посмотреть в разрезе, то это, как газовый баллончик, по форме, такое внутри это помещение, только оно больше.
– Кто строит, сколько нужно было сил и ресурсов, чтобы всё это выстроить?
– Там вообще технология непонятная. Ни тракторов, ничего. Как будто какой-то преобразователь материи для того, чтобы выдолбить само помещение. Пещера там была изначально. Но как бы сделать гладкими внутри стен подпоры, это какой-то не очень большой прибор, который, как в сказке, вот так его – раз, и камни деваются…
– Куда деваются камни?
– Они на молекулы разбиваются, и их больше нет.
– То есть тяжёлый физический труд там не применяется?