Бешеная акула
Шрифт:
Глобус взглянул на буек и быстро спустился под воду. На грунте Глобус по обыкновению пел.
С флотским маршем «Старые друзья» подошел он к разгруженному судну, взял в руки трос и перенес его к форштевню.
Тут ему показалось, что сегодня вокруг него слишком много акул.
Глобус удивился, поднял голову и, протерев носом затуманенное от дыхания стекло, посмотрел вверх.
Почти над самой головой его, чертя острыми плавниками большие круги, плавало целое стадо белобрюхих акул.
«Откуда это, их понаперло столько? — подумал Глобус. — А ну-ка
Он нажал головой на золотник шлема. Из шлема вырвалась вверх рокочущая цепь пузырей.
Акулы бросились в стороны, но через каких-нибудь полминуты вернулись назад, еще ближе к водолазу. Глобус перестал петь.
— Пузыри не помогли, сказал он и поднял с ракушечного грунта увесистую кувалду.
Он бухнул несколько раз по корпусу судна. Удары в воде громче, чем в воздухе. Акулы разбежались. Глобус принялся за прерванную работу, а минут через пять снова увидел сквозь стекло очень большую акулу, которая шла к нему. Глобус ждал, что она свернет. Но она не сворачивала. Тогда Глобус решил сам уступить ей дорогу и отошел шага на три. Акула круто повернула за ним. Тогда Глобус подобрал сигнал и шланг и всплыл на палубу затонувшего судна. Акула метнулась за ним на «Красный партизан».
Глобус дал сигнал: «Поднимай кверху!» И его стали поднимать. Акула повернулась вверх брюхом, чтобы схватить его. Глобус дернул сигнал «тревога» и стремительно понесся кверху.
Еще секунда — и Глобус на трапе, но акула догнала его и сильно рванула за ногу. Глобус выскочил на самые верхние ступеньки трапа и с грохотом повалился на кунгас. Водолазы сняли с Глобуса шлем. Феска у него сбилась на мокрый лоб, и лицо было в красных пятнах. С него сняли груз, и Криволапов спросил:
— Ты чего выскочил?
Глобус не ответил.
Он поднял ногу и посмотрел на нее — цела. Поднял вторую, а на ботинке нет свинцовой подметки.
— Это как же, птички-воробушки? — удивился Криволапов.
— Акула откусила.
— Свинцовую-то подметку? — улыбнулся Авдеев. — С каких это пор акулы свинец едят? Не врешь по привычке?
— Честное слово, откусила! — сказал Глобус.
— Может, для смеха отрезал? — спросил Криволапов и строго взглянул сперва на водолазный нож у пояса в медном позеленевшем футляре, а потом на самого водолаза.
— Не отрезал я, — обиделся Глобус, — и в воду больше не пойду — опять схватит.
— Ладно, после разберем, как на работе шутки шутить, — строгим голосом произнес Криволапов.
— Авдеев!
— Есть, — отозвался Авдеев. — Уже одеваюсь.
Авдеев шагнул на трап, на него надели шлем, он улыбнулся за стеклом и быстро ушел под воду.
Но прошло минуты три, сигнальная веревка затрепетала в руках у Криволапова, и весь кунгас вдруг вздрогнул от удара о днище. У трапа, среди клокочущих пузырей, выскочили из воды ноги. Водолазы быстро подобрали шланг и сигнал, ноги кувыркнулись обратно под воду, а вынырнул помятый шлем водолаза. Водолаз схватился за трап, вскарабкался по ступенькам и так быстро перебросил ноги на кунгас, будто на ногах были туфли, а не пудовые ботинки.
Сняли
Авдеев отдышаться не может.
— Акула…. едва убежал!..
— Вот я же говорил, — сказал Глобус, — я же говорил!
— Что ты говорил? — накинулся на него Криволапов. — Да где это видано, чтобы акула гналась за водолазом? Что она — тигр? — Криволапов подергал седеющие усы. Я здесь двадцать пять лет работаю, ни одна не трогала. Птички-воробушки! Тьфу! — старшина утер усы. — Засмеют ведь, если рассказать!..
— Давай рубаху! — сказал Криволапов качальщику.
Качальщик вынес из рубки водолазную рубаху. Криволапов сел к борту и сердито отдуваясь, просунул в костюм ноги.
Авдеев и Глобус взялись за упругий фланец рубахи, натянули Криволапову костюм и надели манишку. Потом застегнули ремнями ботинки-калоши, и Криволапов, ступая по ошметкам жира на палубе, прошел на корму и встал на трап. За стеклом иллюминатора лицо Криволапова смотрело сердито. Моржовые усы шевелились. Криволапов, переваливаясь, качая широкими плечами, шагнул вниз по гулким ступенькам и скрылся под водой.
Авдеев и Глобус тревожно стояли со шлангом и сигналом в руках.
«И с чего она на меня набросилась? — думал Глобус. — Может, оттого, что я пел? Так я всегда под водой пою; что я вежливо уступил ей дорогу, а она подумала: я молодой, неопытный, струсил. Но Авдеев старше меня, а тоже накинулась. Неужели и на Криволапова бросится? Уж он-то водолаз самый старый и опытный…»
И только подумал это Глобус, как из воды, подпрыгнув на метр, вылетел Криволапов. Он, взмахнув руками, ухватился, за трап. Выходить из воды на трап в шестипудовом костюме не просто: на плечах у водолаза будто два человека сидят. Но Криволапов загрохал по трапу так тяжело и скоро, что водолазы даже сигнал и шланг подобрать не успели.
А Криволапов поджал под себя ноги и грохнулся на палубу. Сняли с него шлем.
Криволапов облегченно вздохнул всей грудью и смахнул с лица крупные капли пота.
— Ну что? Я же говорил! — сказал Глобус.
— Снимай груза! — сердито ответил ему Криволапов.
С Криволапова сняли груза, манишку и стянули костюм. Криволапов не любил стоять без дела ни минуты. Он схватил фуражку, пнул ногой рыбий пузырь и сказал качальщикам:
— Прибирай палубу!
Качальщики взялись за швабры, резинки и совки.
— А как же с работой быть? — спросил Авдеев.
— Нельзя, — ответил Криволапов, — взбесилась акула. — Он недовольно дернул себя за ус. — А с чего она бешеная, не знаю.
— Нам и не узнать, — сказал Авдеев, — а вот на рыбной станции есть ученый рыбовед, старик Холодеев, тот бы нам сразу сказал.
— Сказать-то бы сказал, — согласился Криволапов, — да стоит ли гнать за 30 километров на станцию?
— Давай сгоняю! — весело вызвался Глобус. — В момент ихтиолога Холодеева на кунгас доставлю. Я как раз с его дочкой знаком.