Бешеная стая
Шрифт:
Передо мной стоял Олег Прохоров собственной персоной. Мой защитник, мой Саид, который появлялся, когда стреляли. Но он не улыбался. Его рот был растянут в жуткой гримасе. Я впервые в жизни увидел такие черные губы и посиневшее лицо, а причиной этого стала удавка, оставившая не менее жуткую борозду на его шее. Я едва успел убрать пистолет и подхватил боксера под мышки.
– Прости, – прохрипел он мне в ухо. – Родион… сволочь… повесил меня…
Мне не за что было его прощать. Он не выдержал пыток, которым его подверг «бешеный пес», потому что был человеком, а не машиной. Мне еще предстояло
– Генерал жив? – спросил я без всякой надежды.
Прохоров покачал головой. Он не смог уберечь своего хозяина. Его противником был человек, который на протяжении двух лет убивал и грабил; был очень, очень сильным человеком.
– Убью эту тварь!
– Тебе придется в очереди постоять.
– Возьми… меня… с собой, – в несколько приемов выговорил боксер, глядя на меня мутноватыми глазами. – Я помогу.
– Ты даже муху прихлопнуть не сможешь.
Я уложил его на свою кровать, вынул из кармана ключи от машины и вышел из комнаты.
– Эй! – снова прохрипел он сломанным горлом. – Родион – конченый психопат.
– Я знаю.
В комнате Боксера я надел его короткую кожаную куртку с желтыми полосами поперек груди, обнаружил в холодильнике фляжку с водкой. Сделав глоток, я бросил взгляд в зеркало и вышел из комнаты. Выйти из дома, не попрощавшись с генералом, я не мог. Я нашел его в подвале. Он лежал животом вниз на стиральной машине, из спины у него торчал нож. С балки свисал капроновый шнур, на котором, как мне думалось, Блондин повесил Боксера. Спецназовец расправился с ним, застав сотрудника спецдачи врасплох. Сколько же он провалялся без сознания?..
Мне пришлось задержаться у тела Болдырева. Он полностью, до последней капли реализовал себя. Этому оборотню самое место в подвале. И я, выходя, потушил свет…
Во дворе дома стояли две машины. Мой выбор пал на «Форд Эксплорер». Я был на взводе, и дружеское плечо мне, конечно бы, не помешало. Но в этой ситуации я не мог рисковать ни Виталием Аннинским, ни Зоей… ни Катей Смолиной. Я выругался. Блондин сжигал за собой мосты – этим все было сказано.
Мне пришлось остановиться и копаться в адресной книге. Ну где же номер Кати?.. Вот он. Я нажал на зеленую кнопку и снова тронул машину с места. Давай, давай, бери трубку… Три попытки – и все впустую.
Я набрал номер Аннинского, и начал с ходу, как только он ответил мне:
– Виталик, срочно езжай по адресу Кати Смолиной. – Я продиктовал ему адрес.
– Есть, – тотчас по-военному отозвался Аннинский.
Я не дал ему «засохнуть» и выложил свежую новость:
– Блондин жив.
Казалось, Виталик не удивился. Во всяком случае, он никак не прокомментировал это известие.
– Все эти три месяца он скрывался у Смолиной.
– Ты… разобрался с ним?
– Да, – соврал я. – Но я опоздал и не смог спасти генерала. Встретимся у Зои на Автозаводской.
Я ехал и перемалывал слова Олега Прохорова: «Родион – конченый психопат». Точнее не скажешь. Убив Ольгу Губайдуллину, он и Розовый обменялись фразой: «Было бы странно снова жить прежней жизнью». У Родиона притупилось чувство опасности.
Все правильно. А пока мне приходилось скрежетать зубами, проклиная бандита. Проклинал я и свою память, листавшую видеодневник Блондина: «Лежи и не дергайся, мразь! Или я тебя на куски изрежу!» В руке Розовый сжимал нож. И он стал последним предметом, который увидела девушка в своей жизни… Розовый, как будто проделывал эту операцию десятки раз, воткнул сверкнувший клинок сначала в один глаз девушки, потом в другой…» Блондин видел, как расправился с официанткой его товарищ, и был готов повторить его.
Я приехал на Автозаводскую раньше, чем рассчитывал: ночные дороги были свободны от «сов», «волков» и прочей «нечисти», все посты ДПС я миновал, как будто генеральский «Форд» был сделан по технологии «стелс». По дороге сюда я гнал прочь мысли о стратегии – я не знал, что делать, был настроен действовать по обстоятельствам.
Я оставил машину в двадцати метрах от дома-студии Зои. На ходу проверил, легко ли вынимается нож из чехла и пистолет из-за пояса; этих двух вещей я, скорее всего, лишусь через минуту или две. Дверь в цех была гостеприимно приоткрыта, но прежде чем войти внутрь, я обратил внимание на знакомую мне машину Игоря Болдырева – «Шкоду Октавию» черного цвета, припаркованную вплотную к «Ауди» хозяйки дома-мастерской. Родион приехал на ней, наверняка воспользовавшись значком полицейского Болдырева.
Перешагнув порог дома, я был остановлен окриком:
– Стой там, где стоишь!
Я поднял голову. На том месте, где однажды стояла Зоя и приветливо махала мне рукой, сейчас красовался Родион Приказчиков: высокий, статный, красивый, настоящий бренд. В руках у него было ружье, однако в меня он не целился. У него был аргумент покруче – заложница.
– Разденься до пояса, – последовала очередная команда.
Я сбросил пиджак на пол, сверху на него пистолет. Настала очередь ножа… Я развел руки в сторону:
– Все. Больше оружия у меня нет.
– Где кассета?
– В кармане пиджака.
– Знаешь, почему ты здесь?
– А знаешь, почему грабят банки? Потому что там деньги. Я здесь, потому что ты здесь. Ты бандит, а я…
– Да, ты лекарство, я слышал это сто раз. Но ты здесь потому, что дал маху с Синим. Он успел набрать номер Болдырева. А у того сохранилась привычка записывать важные звонки. У тебя есть такая функция в телефоне?
– У меня другая: каждый час звонит колокол. Через десять минут, урод, ты услышишь, по ком он звонит.
– А ты смешной малый. Посмейся-ка над этим.
Блондин быстро освоился здесь и успел подготовиться к встрече со мной. Он подошел к фонящему микрофону звуковой системы и поднес к нему мобильник Болдырева. Раздался грохот ружейного выстрела, за ним еще один, потом отгремели два из пистолета, рявкнули голоса:
«Полиция! На пол! Бросай оружие!»
«Чисто!»
«Чисто!»
Отзвучали три выстрела из пистолета.
«Брось ствол! На пол! Не стреляй, Виталик! Нам он нужен живым».