Бешеные псы
Шрифт:
Возможно, к ним примешивался какой-то другой запах.
— Уже проверил, — доложил Рассел. — Окон нет.
— Что?..
— Давай зайдем.
Назвать это место гаражом было бы несправедливо. Лучше обозначим его как пещеру, освещенную лампами дневного света под потолком. Это была мечта механика, где вполне могло поместиться четыре машины. Две стены заняты верстаками. Огромный красный ящик с инструментами. Гидравлический домкрат. Переноски. Канистры с маслом. Номерные знаки всех американских штатов, приколоченные
Белый «кадиллак» 1959 года высился посередине, как венценосец на троне. Величавые хвостовые стабилизаторы. Поднятый капот усиливал сходство поблескивающей машины с ревущим зверем.
Тело мертвого мужчины стояло на четвереньках, упершись лбом в груду канистр из-под масла. У него были редкие, растрепанные седые волосы. Одет он был в серый кардиган поверх хлопчатобумажной рубашки и джинсы.
— Сердечный приступ, — заявил Рассел.
Струя теплого, ласкового воздуха веяла на нас из стоящего в углу обогревателя.
— Я проверил, он уже окоченел.
Я посмотрел на Рассела.
Тот взглянул на меня.
— Сработает, — сказал он.
Я кивнул.
Рассел бегом бросился через кухню в ночь.
Огни погасли. Тьма поглотила меня и весь гараж. Запахи плавали в темной пустоте. Запахи бензина и холодного металла, масла и цементного пола, струи теплого воздуха, треплющего волосы над кожаным воротником. Я слышал только собственное дыхание и глухой стук под ребрами, биение сердца стоящего на коленях мертвеца. Мертвец маячил передо мной на фоне белой звероподобной машины, разинувшей пасть, чтобы поглотить меня, точно так же, как тьма поглотила нас обоих. Очертания зверя были невидимы, но ощутимы. Я знал, что он здесь. Знал, что он знает, что я стою на этом цементном полу. Знает, чего ему хочется. Знает, что я не могу отказаться.
Именно тогда я понял, что даже наши контрабандные таблетки дали вспышку.
Если даже у меня эффект проходит, то что же говорить об остальных?
Еще четыре дня в пути. Я подумал, что без лекарств у нас осталась еще пара дней до того, как… А сейчас…
В металлическую дверь гаража постучали. Условным стуком, которым мы, еще находясь в Замке, предупреждали Малькольма, что это мы.
Я включил рубильник.
Электрический мотор с резким, неприятным звуком поднял дверь гаража. «БМВ» на холостом ходу стоял на подъездной дорожке, погасив фары. Как только «БМВ» медленно въехал в гараж, я с глухим металлическим скрежетом опустил дверь. Хейли, сидевшая за рулем нашей угнанной машины, выключила зажигание.
Зажглись фонари в гараже.
Мы все стояли, глядя на тяжело свалившийся на пол седовласый труп.
— Это мог быть я, — сказал Зейн.
— Да, — согласился Рассел, — но это не ты. Похоже, миссис Смерть вынудила старика встать на колени и обставить все как казнь.
— Это всегда казнь, — вздохнула Хейли.
— Никому его не трогать, — сказал Зейн. —
— Эрик, — попросил я, — выруби обогреватель.
Рассел снял моток веревки для развешивания белья с крюка на стене. Они с Зейном завели Кэри внутрь. Хейли караулила у темного окна гостиной. Я выскользнул на улицу забрать почту и газеты с крыльца. Обшарил дом, включил необходимый нам свет.
— Его зовут… то есть звали Гарри Мартин, — сообщил я нашему оперативному совету, собравшемуся в гостиной.
Наверху Рассел стоял на часах возле Кэри в самой удаленной от любого выхода спальне. Мне эта мысль нравилась. Рассел и Кэри наедине в спальне. С оперативной точки зрения это было идеально. И не надо ко мне придираться.
— Ему был семьдесят один год, — сказал я о человеке, на чьих стульях мы расселись. — Насколько могу судить, никогда не был женат, детей не имел. Владел бензоколонкой. Был завсегдатаем боулинга. Я проверил его телефонную карту. Пять звонков за шесть дней, три из них оказались несущественными.
— Заказы по телефону, — пояснил Эрик.
— Два остальных произведены несколько дней назад. Звонок в местную аптеку и личный.
— Возможно, просто ответ на его послание, — покачал головой Зейн.
— Таким образом, никто не знает, что он мертв, потому что никому не было дела, что он жив, — подытожил я. — Даже если кто-нибудь кроме нас заметил, что газеты валяются на крыльце, а почта не вытащена из ящика, всем было наплевать.
— А что насчет соседей? — спросила Хейли.
— На холодильнике примагничены три карандашных рисунка. Но я посмотрел имена двух парнишек, которые нацарапали их, чтобы подписать свои шедевры, а потом увидел их карточки после окончания средней школы на стене для фотографий.
— Соседские детишки, — сказал Рассел. — Дело прошлое.
— На остальных снимках его родители или старики. Друзья, которые у него были в шестидесятых и семидесятых. Золотистый ретривер в шляпе для пикника в этой гостиной, на заднем плане — президент Клинтон, выступающий по телику. Более поздних фотографий нет.
— На календаре в кухне тоже не больно-то много понаписано, — добавила Хейли. — Визит к врачу, который подбирает очки, к дантисту. На следующие несколько недель больше ничего не намечено. И долго мы здесь пробудем?
— По крайней мере, до завтра, — ответил я. — Кэри права…
— Если это ее настоящее имя, — заметила Хейли.
— Она права, — продолжал я. — Как только ребята, которых мы поколотили, доложат об этом начальству, всю систему приведут в состояние повышенной боевой готовности и пошлют толпу полицейских, науськав их на бешеных псов.
— Как долго мы сможем здесь оставаться, прежде чем?.. — Хейли кивнула в сторону гаража. — И я имею в виду не только запах.