Бешеный прапорщик. Части 1-9
Шрифт:
После этих слов Валерий Антонович искренне наслаждается моим ничего не понимающим видом и временным онемением, после чего продолжает оттягиваться на бедном, несчастном подпоручике, тупо смотрящем на обложку, на которой тиснеными буквами значится
"С Т А Т У Т Ъ
Императорскаго
Военнаго Ордена Святаго Великомученика и Побдоносца Георгiя,
принадлежащаго къ сему Ордену Георгiевскаго Креста
и причисляемыхъ къ тому же Ордену
Георгиевскаго Оружiя и Георгiевской Медали"
– Есть вещи, которые должен знать, если не наизусть, то очень близко к тексту каждый офицер.
– И что же такого я натворил, что меня награждают?..
– Наконец-то выдавливаю из себя что-то вразумительное и членораздельное.
– За какие подвиги?
– Посмотрите пункты за нумерами 11, 12, 17, 18. Там и взятые вашей группой пулеметы, и уничтожение германского авиаотряда, и оберст-лойтнант из штаба корпуса со своим портфелем. В общем, Денис Анатольевич, сутки - на отдых, и завтра утром встречаемся в этом кабинете.
– Валерий Антонович, еще один вопрос. При переходе линии фронта вперед нас на нейтралку сунулись немцы. Одного взяли "языком", остальных придушили. При них были мешки с какими-то железяками, один прихватили в качестве трофея. Мои подрывники покопаются в начинке, но, если будет что-то интересное, нужно будет передать эти консервные банки с проводами для изучения дальше.
– Хорошо, пусть посмотрят, если будет что-то важное, отправим в Технический комитет ГВТУ...
Если начальство приказало отдыхать, значит, нужно отдыхать, ибо подобные приказания являются чрезвычайной редкостью. Особенно, когда не указан способ релаксации. Тут уж каждый волен резвиться в меру своей фантазии, не вступая, впрочем, в противоречие с Уставом и Уголовным уложением от 1903 года.
Поэтому, когда появляюсь в казарме, первым делом даю команду найти из-под земли студентов и Котяру. Искомые лица появляются если не моментально, то очень быстро и с радостными улыбками ожидают дальнейших распоряжений. Которые следуют незамедлительно:
– Здорово, братцы! Не соскучились еще по приключениям? Так я вам одно такое притащил. Федор, идешь к сибирякам, скажешь от моего имени, чтобы отдали тебе мешок с железяками, который у гансов на нейтральной полосе отобрали... Куда рванул, быстроногий?! Дослушай до конца... Распустились тут без командира, понимаешь!.. В оном мешке сам не знаю что, но очень хочу, чтобы вы мне это завтра поведали. А посему от всего освобождаю, найдите себе укромное и, самое главное, безопасное место и разберите одну из железок до последнего винтика. Но учтите, вы нужны живыми и обязательно здоровыми. Поэтому очень аккуратно, господа студиозусы. Сначала думаем, потом думаем, и лишь потом думаем и совершаем какие-либо телодвижения.
– Нам-то понятно, Денис Анатольевич, только вот зачем нам Федор?
– На ровном месте полушутливо возбухает Максим Горовский, студент-химик.
– А затем, милостивый государь, что ежели какая дурь вам в голову придет, то Кот это своевременно заметит и с помощью дружеского подзатыльника ее от греха подальше и выбьет.
– Что-то я не понял, что за разговорчики в строю, хотя, ладно, сегодня спишем это на радость от лицезрения любимого начальства.
– Если серьезно, Максим, ты, наверное, забыл, что он - кузнец и слесарь, а, значит, его руки и голова лишними не будут. Все, задача
Четверка развернулась, причем хитрый Горовский умудрился сразу создать препятствие из студентов-горняков между собой и Федором, чтобы последний не смог дотянуться до него своими ручищами, и, как он полагал украдкой, показал Котяре язык. Блин, цирк уехал, а клоуны остались!.. Эти двое пикироваться начали уже давно. Сначала студент оттоптался на Федоре во время занятий грамматикой, мол, "линии в тетрадке надо писать ровнее, ровнее", а спустя какое-то время попал на рукопашке по недосмотру в пару с Котярой, который не преминул воспользоваться случаем, и маленько поучил оппонента падать точно также, то бишь "ровнее, ровнее". Ну, ладно, мы теперь пойдем пообщаемся с господами офицерами и послушаем, как народ выбирался к своим.
Штабс-капитан Федоренко и здесь оказался верен себе, используя одну из комнат казармы под "офицерское собрание". Обшарпанные стены и мебель, собранная с миру по нитке, никого из присутствующих не смущали. А присутствовали почти все, кого хотел бы увидеть. Сам Игорь Александрович в компании двух прапоров, помогавших выводить батальон, Стефанов и Бер, отчаянно отбивавшиеся от вопросов вышеупомянутых, Сергей Дмитриевич и Михалыч, внимательно следившие за словесной баталией. Присутствие последнего меня очень обрадовало. Сам хотел ходатайствовать о допуске казачьего вахмистра в офицерское общество, но тут уже без меня все решили. Вот и чудненько. Так, а вот подпоручика Берга что-то не видно...
Увидев новую жертву для расспросов, любители сенсаций плотоядно заулыбались, а мои недавние "попутчики" облегченно вздохнули.
– Ну теперь-то, Денис Анатольевич, мы наконец можем узнать новости из, так сказать, первых уст?
– Федоренко чуть ли не с распростертыми объятиями ринулся навстречу.
– Мы уже битых два часа упрашиваем этих господ поведать подробности вашего пребывания в Ново-Георгиевске, а они молчат, ссылаясь на некую договоренность с Вами. Мол, появится подпоручик Гуров, его и терзайте вопросами! Да мы из газет узнали больше, чем от них!
– Простите, Игорь Александрович, но вряд ли я что-то смогу добавить к уже известным фактам.
– Проговаривая отмазку, поворачиваюсь так, чтобы кроме штабс-капитана моей хитрой мордочки никто не видел и многозначительно ему подмигиваю.
– Николай Павлович и Димитр Любомирович под нашей охраной и присмотром заминировали пару-тройку складов с боеприпасами, затем, когда первые германцы вошли в крепость, их подорвали. После чего вместе с нами очень быстро покинули крепость. Кто ж знал, что первыми в ворота сунутся генералы?
Михалыч и Оладьин, одновременно улыбаясь, многозначительно переглядываются, типа, командир комедию тут затеял. Они-то, конечно, уже в курсе всего. Но это - свои, которые не сдадут и не проболтаются. Федоренко, вроде, - тоже. Но вот его прапора... И, вообще, есть вещи, которые нельзя говорить в открытую, себе дороже будет.
Штабс, видно, все понял, поэтому слегка сокрушается и меняет тему:
– Ну что ж, не хотите говорить, - не обидимся. Тем более, есть более приятная тема для разговора. В нашу первую встречу, там, в форте, от выпивки вы все отказались, может быть, сейчас измените свое решение, а? Обед через час, милости просим-с.