Бешеный волк
Шрифт:
Почему же он не хочет жить, почему не хочет чувствовать ничего, кроме ярости? Неужели он такой потому, что его не одарили как должно?
«Что же с тобой делали… там?»
При мысли об орденских лабораториях и пыточных подвалах Юфуса Кассина ее заколотило. Она невольно представила себе Волка в цепях и ошейнике из черного лунника, снующие вокруг мрачные фигуры инквизиторов, терзающее плоть пыточное железо, воду…
А ведь ему с виду не больше тридцати пяти лет. И вся голова — седая.
На душе сделалось муторно и до того паршиво, что захотелось завыть, а ночной мрак стал густым и зловещим. Призраки
«Стоп!» — встрепенулась она. «Я что, дитятко малое — ночных теней бояться? Это же не мой страх!»
Ифенхи повернулась на бок и, плюнув на опасность, встряхнула Ваэрдена за плечи. К ее изумлению, он не зарычал и не ударил — наоборот, мертвой хваткой вцепился в нее. Притянул к себе и прижался всем телом, мелко дрожа и не просыпаясь. Рейн хмыкнула и, набросив на него оба одеяла, обняла покрепче.
— Дурень ты мохнатый…
Впервые в жизни в ней умерло желание позабавиться с очередной игрушкой, впервые в жизни проснулось обычное сочувствие. Каким чудом выжила эта сломанная душа? Ведь вполне мог сойти с ума, превратиться в кровожадного зверя, утратив последнюю человечность. Удержался.
Зато теперь, кажется, безумие начинает понемногу подступать к нему.
Лемпайрейн перебирала седые прядки, изредка почесывала за ухом, чувствовала грудью горячее дыхание. И впервые смотрела на мужчину рядом вовсе не как на будущую жертву ее любовных чар ради угара нескольких ночей. Да, возможно, его придется заново учить еще и этому искусству… Но вряд ли это перерастет в обычную интрижку, какие частенько случаются между Темными. Она старалась не задумываться о том, что ждет их в будущем. Сейчас главное, чтобы ему перестали досаждать кошмары. Командор наверняка осадит крепость. Так что вожак стаи должен оставаться в здравом уме. Ифенхи еще раз вздохнула и устроилась поудобнее. Ей, между прочим, тоже не помешало бы выспаться.
Следующее утро оказалось громким. Лемпайрейн проснулась от полуматерного шипения и чуть не скатилась с лежанки от неожиданности. Ей стоило больших усилий остаться на месте и сохранить невозмутимое выражение лица.
— Я тебя предупреждал, чтобы ты ко мне не лезла?! — шипел возмущенный Ваэрден, приподнявшись на локтях и нависнув над женщиной. — Предупреждал или нет?!
Оскал у Бешеного Волка был откровенно звериным. Рановато для двухсот с лишним лет, когда Темный дар еще не готов менять оболочку, но кто их знает, этих Высокородных?.. Рейн передернуло. Неужели это — подступающее безумие? Неужели, он уже теряет себя?
— В таком случае, в следующий раз предупреди себя самого. Потому как ночью ты замерз настолько, что зарылся под меня сам.
Ваэрден фыркнул и встал, всем своим видом выражая недовольство. За окном уже пел рожок, созывая всех на общее построение. День обещал быть ясным и прежде, чем выйти из дома, обоим Темным следовало плотно позавтракать.
Ели молча и не глядя друг на друга. Потом так же молча разбежались каждый по своим делам. Волк отправился в который раз проверять боеготовность
Отцовы следопыты добросовестно прошли по всем окрестным деревням и расписали людям, что их ждет, когда нагрянет инквизиторское войско. Жить хотели все. Особенно те, кто одолел чуму и инквизиторскую зачистку. Поэтому в стенах бывшего «символа мужества Ордена» собрались не только крепкие мужчины, но и старики, женщины, дети всех возрастов. За них защитникам придется отвечать своими головами. Непривычные к ответственности за людей ифенху ходили мрачнее некуда, но отступать было поздно.
Поначалу деревенские кумушки опасливо косились на снующих туда-сюда Темных — а вдруг эти кровопийцы честных женщин в подвалы утаскивать начнут?! Потом ничего. Привыкли, оттаяли, особенно когда поняли, что орденские повесы и их собственные мужья при статных подтянутых оборотнях стесняются пить и стараются вести себя приличнее. Глядишь, скоро все хозяйство к рукам приберут, совсем осмелеют. Но покуда Рейн решительно взялась выявлять среди них целительниц, знахарок и тех, кто в случае надобности мог обиходить раненых. Ифенхи нутром чуяла, что осада может вылиться в кровавую баню.
Славная будет охота…
От Ваэрдена она старалась держаться подальше. Ифенху заметно нервничал, огрызался по любому поводу, а за невыполнение приказа мог не только на гауптвахту посадить, но и по шее съездить. Сказать слово поперек дозволялось иногда одному Разэнтьеру и только в том случае, если он на своем мнении не настаивал. Всех прочих вихрь, именуемый Бешеным Волком, посылал сразу и далеко. Крепость напоминала разворошенный пчелиный улей, из которого вот-вот вылетит обозленный рой.
Так, в суматошных заботах пролетели три дня. Вваливаясь вечером во флигель, оба Темных наскоро проглатывали приготовленный молчаливой Ивоной ужин и падали спать. У Волка уже не хватало сил задумываться о том, что рядом с ним лежит женщина, а Рейн радовалась и такой малости. Не шипит — и ладно, и хорошо. Со временем привыкнет. А там, глядишь, и потянется.
Но покуда он все больше нервничал. Инквизиторы подошли совсем близко, так что ветер иногда доносил их раздражающий запах. Свои люди давно уже пахли волками, а вот инквизиторская вонь заставляла многих щерить клыки, поворачиваясь к западу.
Время шло. К вечеру четвертого дня послышался лязг боевого железа, конское ржание и рев рельмов.
Командор ди Салегри явился за головами бунтовщиков.
10. Штурм
— И вот в этой развалюхе они собираются держать оборону? — фыркнул Юфус, натягивая поводья своей чалой кобылы. — Сборище идиотов.
Ди Салегри мрачно покосился на него и хмыкнул.
— Не надо недооценивать эту тварь. Глазом моргнуть не успеешь, как он тебя вокруг пальца обведет и напоследок поглумится.