Бешеный волк
Шрифт:
Впрочем, его это мало заботило. Ну не вылезает назойливая огненная ящерица — и не надо. Главное, чтобы в бою приходила Сила. А так, и без нее дел хватает.
Над лагерем с карканьем начали носиться вороны, что могло означать только одно: в крепость явился сам Змей. На стенах зажглись, замельтешили огни. Завыли, перекликаясь, волки, в их голосах слышалась ярость. Салегри на всякий случай приказал усилить караулы. Вернувшиеся разведчики доложили, что у бунтовщиков началась беготня и суматоха, они спешно выставляют на стенах дозоры и,
— Воронов не выцеливать. Пускай смотрят. Может, так их хозяин быстрее поймет, что зря выполз из своей норы.
Но червячок беспокойства все-таки донимал его. Как мог хитрый Волк сам себе отрезать все пути к отступлению? Какого рожна осторожный Змей лично высунул нос? Чутье упорно нашептывало, что что-то здесь не так, но с виду никакого подвоха найти не удавалось. Оставалось только выпить ту отраву, которую намешал Юфус, и дожидаться, пока она начнет действовать.
А там и рассвет наступит.
Если бы он мог сейчас напиться — непременно постарался бы. Время неумолимо отсчитывало часы, оставшиеся до начала штурма. Казалось немыслимым лечь спать, дожидаясь следующего утра, когда враг подступил к воротам, а план спасения, что называется, шит белыми нитками. Предстояло вверить несколько сотен чужих жизней всего лишь капризной удаче и расчету на грани провала. Сработает ли? Не зря ли вся крепость полтора месяца гнула спины днем и ночью, претворяя в жизнь задумку сумасшедшего вожака?
Ваэрден этого не знал. И неуверенность заставляла его кругами носиться по крепости, в сотый раз проверяя все, что давно в проверке не нуждалось. Солнце еще стояло в зените, переделаны были все возможные дела, и ифенху маялся тягомотным ожиданием, вынужденным бездельем. Попытавшийся его остановить Разэнтьер в ответ чуть не получил кулаком в челюсть. Лемпайрейн подходить близко опасалась. Подчиненные провожали ошарашенными взглядами.
Старейшине, в конце концов, это надоело, и он загнал взбудораженного Аль-хэйне в угол.
— Прекрати носиться туда-сюда, как в задницу укушенный! — зашипел Тореайдр ему в самое ухо. — Твоя беготня только всеобщую панику наводит, командир алденов! Твое дело теперь спокойно сидеть и своей каменной рожей внушать людям уверенность в победе, понял?!
Ваэрден глухо зарычал и вжался в каменную кладку. В расширенных зрачках затлела нехорошая мутная злость пополам со страхом. Разболелась голова, да так, что впору на эту самую стену лезть. Как будто в виски ввинчивались два сверла, стремясь встретиться в середине мозга.
— По-хорошему прошу, оставь меня в покое, — негромко процедил Ваэрден. — Я за себя не ручаюсь.
Внезапное желание вцепиться непрошенному советчику в горло накрыло ифенху с головой и едва не заставило прыгнуть на Тореайдра. Корежила жгучая ненависть, растягивала губы в болезненном оскале. От неимоверного напряжения все мышцы стянуло в
— Что с тобой? — встряхнул его Змей. — алденов хвост, как невовремя! В конце концов, волчья морда, тебе нужно выспаться.
Голос его, как тогда на болоте, снова начал проникать в сознание, с легкостью ломая щиты. Все вокруг заволокло темнотой, тело сделалось тяжелым и непослушным. Еще какое-то время Волк пытался сопротивляться воле Старейшины, но был с легкостью вскинут на плечо. Он колыхался в ватной тишине, не находя сил ни думать, ни заснуть. Разум затих и застыл, мысли разбежались, как перепуганные крысы, оставив после себя невнятные шорохи и гулкую пустоту. Он смутно ощущал, как Змей его куда-то тащит. Слышались голоса — ворчание Разэнтьера, фырканье Лемпайрейн, чьи-то вопросы. Потом все стихло.
«Неужели нас, наконец, оставили в покое и можно поспать?» — удивился кто-то внутри Ваэрдена.
«Оставили», — согласился другой голос. «Мы можем делать все, что захотим».
«Может быть, вы будете делать то, что захочу я?» — лениво поинтересовался ифенху.
«Зачем?» — удивились оба внезапных собеседника. «Давай лучше с нами. Нам без тебя скучно».
«Вот еще!» — фыркнул Волк. «А мне без вас нет. И вообще, раз уж я сплю, оставьте меня в покое!»
Голоса обиженно засопели и умолкли. Ваэрден облегченно вздохнул, отмел мысли о сумасшествии и провалился в сон.
…Проснулся рывком. В окно смотрело оранжевое закатное солнце. Пришло время наконец, заняться делом.
Крепость покуда притихла — и люди, и нелюди спокойно ждали условленного часа. Кто-то чистил оружие, кто-то неторопливо собирал на стенах «защитников» из накрученных на швабры и палки тряпок и старых доспехов, кто-то таскал заранее заготовленные мешки с песком и бочки с маслом, пороховые запалы и бревна. Все это без лишней суеты и криков.
Старейшина стоял на стене, опершись рукой о зубец, и отсутствующим взглядом буравил пространство перед собой. В сторону подошедшего Волка повернулось одно ухо, но сам Темный остался неподвижен.
— Оклемался? — спросил Змей. — Голова не болит?
— Нет. — ответил Ваэрден. Про поселившиеся в этой самой голове голоса он благоразумно решил промолчать. — С чего она должна болеть?
— Мои вороны заметили среди орденцев Юфуса, — Змей обернулся и пристально уставился в глаза младшему. — Ты уверен, что в случае чего сможешь ему сопротивляться?
Ваэрден вздрогнул, вспомнив приступ ненависти.
— Не знаю. Надеюсь, что да.
— А я надеюсь, что твоя авантюра удастся. Если все провалится — под угрозой окажутся несколько сотен жизней.