Бесконечная борьба
Шрифт:
Все еще пытаясь найти приемлемое решение, он спросил:
– А что зоувги говорили про барьер в вашем мозгу?
– Если вы воздействуете на этот участок мозга, я мгновенно погибну.
– Господи!
– Я всегда был уверен, да и сейчас не сомневаюсь, спокойно произнес нунулиец - что вы никогда не сделаете ничего такого, что могло бы мне повредить. В конце концов, всегда победит сострадание.
– Пожалуй, вы правы, - неохотно признался Модьюн, но, с другой стороны ...
И он объяснил, что биология - именно та область, которой люди овладели в совершенстве.
– То, что мы сделали с животными - лишь незначительный
– Мне знакомы эти анатомические подробности, сухо заметил собеседник.
– Вот и отлично. Когда-то, - продолжал Модьюн, - на Земле считали, что аксон, как и дендрит, - всего-навсего единичная проводящая линия, которая наподобие телефонного кабеля, способна передавать электрические импульсы. Но потом обнаружили, что каждое из этих мельчайших волокон нервной ткани усеяно множеством крошечных точек - от пяти до десяти тысяч. Последующие опыты показали, что такая точка представляет собой входной или выходной терминал. Представляете, человеческий мозг содержит около двенадцати биллионов клеток и каждая из них имеет нервные окончания, несущие на себе от пяти до десяти тысяч вводов и выводов! И все они по-видимому, никак не использовались для прямой передачи мозговых импульсов.
– Все это мне прекрасно известно, - язвительно произнес нунулиец.
– Ведь именно благодаря успехам наших ученых, обнаруживших столь необычные терминалы, которых нет больше ни у одного вида, нам и удалось поднять людей до такого уровня, когда каждый человек владеет полным могуществом, однако не может обратить его во вред другим, ибо его сдерживают философские принципы. Да вы, наверное, и сами, помните?
К сожалению, Модьюн помнил. Но вслух продолжал рассуждать:
– В работающем электронном приборе лишние вводы и выводы создают помехи. В человеческом мозгу они служили источником хаоса и ошибочных ассоциаций. Позже было установлено, что вводы действительно улавливают мысли других людей, а выводы передают вселенскому Илему все, что содержится в сознании индивидуума. Однако входящая и выходящая информация сопровождалась такими помехами, что выделить какие-то сведения было просто невозможно, пока не изобрели телепатическую систему.
Я не вижу ничего плохого в том, что философские принципы ограничивали нашу силу, кроме случаев необходимой самозащиты. Поэтому я чувствую, что могу свободно применить телепатическое воздействие. Полагаю, что мне без особого труда удалось бы помочь вам обойти воздействие того барьера, который запрограммирован в вашем мозгу...
– Модьюн не закончил фразы.
– Но главное, мне нужны эти сведения.
Наступило долгое молчание. Странные глаза пришельца в упор смотрели на него. Наконец, нунулиец сказал:
– Я отвечу на любые ваши вопросы, кроме этого. Не уверен, что замыслы комитета подвластны вашему разуму. Что еще вы хотели бы узнать?
– Где находится мир зоувгов?
– Не знаю. Никогда там не был. Очевидно, к вам не подпустили бы так близко никого из тех, кому это известно.
Предположение показалось Модьюну убедительным.
– Тогда расскажите мне вкратце все, что вы знаете о комитете.
– Члены комитета - самый высокоразвитый народ во всей галактике. Те области науки, которые им не были
– Вы имеете в виду, имеющий самую большую продолжительность жизни?
– с улыбкой перебил его Модьюн.
– Сейчас человек живет около трех с половиной тысяч земных лет. Существует возможность, что в ходе эволюции срок жизни дойдет до десяти тысяч. Есть одна причина, по которой обычная клетка в таком возрасте начинает деградировать, а это и есть смерть.
Гладкое загадочное лицо стало еще более непроницаемым, чем обычно.
– Повторяю: по-настоящему бессмертный. Возраст некоторых членов комитета превышает сто тысяч земных лет. Вам понятно?
– Но на данной стадии развития галактики это невозможно!
– возразил Модьюн.
– Есть, правда, один путь, но мы, люди, давным-давно отказались использовать столь неестественный метод, взволнованно сказал он.
– Вам просто не удалось им воспользоваться из-за ваших философских принципов, ведь так?
– Вероятно, главным образом, из-за них, Но еще и...
Договорить ему не удалось.
– В это м и была ваша ошибка, - последовал хладнокровный ответ.
– Природе совершенно все равно, верен метод или неверен. Главное - итог: зоувги живут уже целую вечность, вам до них далеко. Я надеюсь, теперь вы закончите свой допрос и оставите меня в покое.
– Да, - согласился Модьюн.
– Остальное я узнаю, когда поговорю с кем-нибудь из членов комитета. Вы сможете устроить такую встречу?
– Исключено. Ведь я уже объяснил вам, что они не принимают никаких сообщений. Только передают, причем в форме приказов.
– Если все-таки подобная возможность когда-нибудь представиться, - сказал Модьюн, - вы знаете, где я.
– Вот именно, я знаю где вы, - раздался самодовольный ответ, - и знаю., куда вас заведет ваше стремление.
– Куда же?
– В тупик.
ГЛАВА 22
Наконец, все тревоги позади.
Кажется, теперь его друзьям ничего не угрожает. Они возвращались в свою спальню, испытывая некоторое беспокойство. Но все обошлось как нельзя лучше - товарищи по каюте окружили их, стали хлопать по плечам, пожимать руки, слышались даже крики "ура!". И к ним быстро вернулось обычное беззаботное настроение.
Конечно, они пережили тяжелые времена. Вся глубина потрясения, которое им довелось испытать, обнаружилась в первый же раз, когда они пришли к Модьюну. Он был в ванной, а появившись оттуда увидел, как они с завистью и изумлением осматривают его жилище. Можно подумать, что часы, проведенные здесь раньше, начисто выпали у них из памяти. Обмениваясь восхищенными возгласами, они обследовали роскошную гостиную. Потом настал черед во вкусом обставленной спальни. Но только когда четверка друзей добралась до кухни и увидела личную столовую, их изумление выплеснулось наружу.
– Да, - сказал Розб, подозрительно покрутив головой, - классная вещь! И за что тебе все это?
– И правда, за какие заслуги?
– поддакнул Наррл, задрав голову, так что его длинный нос вопросительно вздернулся.
Модьюн отделался объяснением, которое предложил ему высокопоставленный офицер-гиена.
– Когда я здесь поселился, мне сказали: поскольку я не был приписан ни к одной из спален, то для меня не нашлось другого места, кроме запасной офицерской каюты.
– Ну и ну!
– протянул Роозб.
– Неплохо, оказывается быть безбилетником.