Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

Руки, ноги, все тело в один момент отказались слушаться.

«Жутко холодно... Контейнер настыл на морозе. Как же меня угораздило? Надо позвать Катю, - он попробовал произнести имя, но губы остались бездвижными.
– Ничего, она где-то рядом, сейчас придет», -успокоил он себя.

Не было ни страха, ни нервозности. Может, потому, что была уверенность: придет Катя и поможет. Обязательно.

И все же он предпринял еще одну попытку выбраться самостоятельно. На этот раз получилось...

Вадим

резко оторвал голову от подушки, сел на кровати и открыл глаза.

«Дома... Все в порядке... Что за сон? Бред какой-то...» - однако сразу понял - в порядке далеко не все.

Ломило тело, голова раскалывалась. Плюс ко всему противный, усилившийся за время сна озноб.

«Все-таки заболел, - понял он.
– Надо что-то принять».

Нашарив ногами шлепанцы, он дотопал до кухни, включил подсветку, открыл холодильник и заглянул в одно из отделений, служившее мини-аптечкой. Перебрав немногочисленные флакончики и упаковки с таблетками, но не обнаружив ничего подходящего, Вадим захлопнул дверцу и выдвинул один из кухонных ящичков. Повезло: среди бинтов и лейкопластырей нашлась пара пакетиков какого-то снадобья от простуды. Там же лежал термометр. Удивившись, откуда все это здесь, он на всякий случай проверил срок годности порошков: почти свежие.

«Галина Петровна оставила, - догадался он, припомнив, что неделю назад та жаловалась на плохое самочувствие.
– Запасливая. Или предусмотрительная?
– он проглотил разведенное в стакане снадобье.
– Некстати я приболел. Надо температуру измерить».

Вадим погасил свет, вернулся в спальню и включил настольную лампу. Встряхнув термометр, зажал его под мышкой, прилег и укутался в одеяло. Пока ходил, стало не просто холодно - его по-настоящему лихорадило.

«Половина четвертого... Хорошо, что к матери не заехал, а то вдруг грипп?.. Тридцать девять и пять: точно грипп, - с сожалением констатировал он.
– Порошок скоро должен подействовать... Утром посмотрим, что дальше делать. Главное - встретиться с Катей, остальное потерпит», - успел он подумать, проваливаясь в полубредовое состояние...

«...Смотри, вон твоя судьба», -услышал он голос и поднял взгляд на проступившую сквозь моросящий дождь и пелену тумана одино-кую женскую фигуру.

Но ее тут же заслонила невесть откуда взявшаяся толпа. Люди, как назло, двигались и толкались, перемещаясь, мешали ему рассмотреть свою судьбу. Особенно усердствовала какая-то настырная женщина. Стоило ему двинуться вправо или влево, как ее спина тут же перекрывала обзор. Он даже на нее разозлился.

Но ненадолго. В какой-то момент Вадим все-таки успел зацепить взглядом ту, которую от него пытались спрятать. Катя... Или ему очень хотелось, чтобы это оказалась она, или же он был уверен, что там может быть только она. Однако, вздохнув, он покорился обстоятельствам и перестал сопротивляться толпе. К тому же его стали покидать силы, промокший плащ свинцом давил на плечи, холодил тело, ватные ноги отказывались слушаться...

«Катя... не могу...» - виновато пробормотал Вадим и тут же проснулся.

Пододеяльник, наволочка, простыня и футболка почти насквозь промокли, сделались

липкими, неприятными. И почти ледяными. Часы показывали пять утра.

«Надо переодеться и сменить белье», - послало слабый сигнал сознание.

«Надо», - согласился он, но поднялся не сразу.

Перевернув на другую сторону одеяло и подушку, Вадим закрыл глаза и на какое-то время снова провалился в полузабытье. Ненадолго. Неприятные ощущения от пропитанной потом ткани победили сон. Пришлось вставать.

Включив настольную лампу, он стащил с себя мокрую футболку, пошатываясь, добрел до шкафа, взял с полки первую попавшуюся и натянул на тело. Почувствовав облегчение, оглянулся на кровать: менять постельное белье не было ни сил, ни желания. К тому же можно поступить гораздо проще - перелечь на другую сторону двуспальной кровати.

«Катей пахнет», - зарывшись головой в подушку, успел он подумать перед тем, как отключился...

Лежнивец подъехала на такси к больнице, взбежала по расчищенным и посыпанным песком ступенькам, открыла дверь приемного покоя и тут же, прямо в коридоре, услыхала неприятную новость: в больнице холодно, авария на теплотрассе. С трех утра в один из корпусов вообще не поступало тепло, в остальных батареи еле теплые. И это в день, когда должна прибыть комиссия! Чертыхнувшись, Валерия Петровна поспешила в кабинет.

Как чувствовала: что-то должно случиться! Не зря не спалось, на душе - муторно и тревожно, как никогда. Все проблемы появляются неожиданно и наслаиваются, как снежный ком! Вчерашний день лишь добавил напряженности. Юрий прямо сказал, что ничего хорошего от комиссии ждать не следует. Грядет плановая взбучка, хорошо бы не показательная. Почему выбор пал на их больницу, никто не знает. Возможно, случайно. Но следует быть готовой ко всему.

«Все одно к одному, - мрачнее тучи шла в кабинет Валерия.
– Ладышев, стервец, так и не перезвонил, дома обстановочка хуже некуда».

На бурчание мужа она давно не обращала внимания. Но поведение дочери в последние полгода переходило все допустимые границы! Вот и вчера та вернулась домой, когда заблагорассудилось. Видите ли, у Витьки из третьего подъезда засиделась! Выбрала себе дружка - ни кола, ни двора, ни родителей. С теткой-опекуншей живет. Он, видите ли, хорошо учится - ну и что из того? Какое будущее ему светит без материальной поддержки - ПТУ армия, алкоголизм? И что из этой дружбы выйдет? А все при попустительстве папаши, который ее дружка защищает: мол, неважно, кто родители, главное - сам по себе парень хороший, воспитанный, начитанный. И поговорить есть о чем, и поспорить можно.

С Петром у Валерии контакт начисто отсутствовал. И давно, можно сказать, не заладилось с первого дня совместной жизни, хотя столько лет к ней шли. А все из-за его сыновей от первого брака. Додумался прямо из ЗАГСа помчаться вызволять своего Старшенького: к тому, видите ли, нагрянула налоговая проверка, опечатала офис. Вернулся поздно ночью, попытался объясниться с молодой женой, но, натолкнувшись на холодное отчуждение, лег спать. А наутро в категоричной форме заявил: ей придется смириться с подобным положением дел: у него еще двое детей. Пусть взрослых, но, пока жив, он будет им помогать.