Бесконечность любви, бесконечность печали
Шрифт:
– А ты откуда знаешь?
– Я работала в ЖЭСе до декрета.
– А... Ну да, - хмыкнула Ирина, - свой своего в обиду не даст.
– Да не в этом дело, - не согласилась Марина.
– Разгильдяйства, я не спорю, везде хватает. Но ЧП случаются где угодно, даже на космической станции. И что, там тоже коммунальщики виноваты? Так и здесь. Доктора, что ли, трубу латать пойдут? Или главврач с начмедом? Все, что они могут, позвонить и потребовать:
– А я плевать хотела, от кого зависит скорость, - со злостью парировала Ирина.
– Лично мне - холодно! За что налоги плачу?
– шмыгнула она носом.
– Вот, насморк уже наметился. Сидят там в кабинетах, чаи распивают. Фигу вам!
– показала она незамысловатую фигуру из трех пальцев.
– Вы тут как хотите можете лежать, хоть окочуриться, а я не собираюсь!
Недовольная тем, что не нашла поддержки, громыхнув напоследок дверью, женщина покинула палату. Спустя минуту в коридоре послышался ее крикливый голос, к которому присоединились другие.
– Баба базарная, - заметила Марина.
– А может, так и надо?
– неожиданно подала голос поступившая накануне женщина.
– Мне на операцию сегодня. А после наркоза и без того колотун бывает!
– Девочки, рано или поздно все наладится, - перевела разговор в мирное русло еще одна пациентка.
– И трубу починят, и морозы отпустят, и в больнице потеплеет. А там смотришь - и весна. Мы с дочкой позавчера посчитали: восемнадцать понедельников до лета осталось!
– Вот именно, - согласилась Марина и, посмотрев на Катю, многозначительно кивнула на поступившую ночью женщину. Полностью укрытая одеялом, та не подавала признаков жизни.
– Извините, вы не замерзли?
– заботливо спросила она.
– Похоже, спит, - повернув голову, отреагировала ее соседка.
– Накололи успокоительных. Такую истерику закатила!
Приложив палец к губам, Марина согласно кивнула.
– Что-то в палату никто не заходит, - глянула она на часы.
– И в коридоре стало подозрительно тихо. Пойду узнаю, что там творится.
– Я с тобой, - шепотом подхватила Катя.
Оставаться в палате не хотелось: было непонятно, как себя вести, если проснется Алиса.
– Ты чего такая немногословная с утра?
– поинтересовалась Марина, едва они вышли за дверь палаты.
– Разговариваешь шепотом. Чего случилось? Болит что?
– Слава Богу, нет, - Катя осмотрелась по сторонам: коридор на удивление пуст. Приглушенный шум и голоса доносились лишь из ординаторской.
– Знаешь, кто к нам ночью поступил?
– Кто?
– Моя... как бы тебе популярно объяснить?.. Моя бывшая подруга
– Увела?
– вопрос Марины прозвучал скорее утвердительно.
– Не совсем. Вернее даже не увела, а воспользовалась ситуацией, - попыталась оправдать Алису Катя и, поймав удивленный взгляд продолжила: - Я сама от мужа ушла - узнала, что у него служебный роман со студенткой. А с Алиской мы еще в институте учились вместе. У нее все как-то с личной жизнью не ладилось, а тут мой Проскурин освободился.
– Хороша подружка!
– хмыкнула Марина.
– Если честно, я на нее не в обиде, - не согласилась Катя.
– Она ведь уговаривала меня к нему вернуться. Но, как только поняла, что я не вернусь...
– ...прыгнула к нему в постель? Прямо вот так вот, за одну минуту решила занять твое место? Нет, Катя, так не бывает. Она его давно пасла. Как кандидата в мужья. И подругой тебе никогда не была. Рано или поздно все равно попыталась бы его охмурить. Так что, можно сказать, тебе еще повезло, а то поимела бы куда большую моральную травму... Поделом ей и твоему бывшему.
– Марин, так нельзя, - посмотрела укоризненно Катя.
– Вот мне их, честное слово, жаль. Вчера случайно в холле увидела, на консультацию приходили, за ручки держались, такие счастливые... У нас с Виталиком, похоже, действительно несовместимость, потому И детей не было. Видишь, стоило расстаться - и у него, и у меня сразу все получилось. Я даже порадоваться за него успела. Подумала: все правильно, значит, не судьба жить вместе. Родится у каждого свой ребенок, и будем счастливы. А тут вдруг...
– Понятно. Жалеешь, выгораживаешь,., Ну и зря! Если у него по мужской части все в порядке, то детей на его век хватит. И Алиска твоя - не последний шанс. Мужики, они до смерти могут плодиться. Это бабий век короток.
– Вот и боюсь я за Алиску. Насколько помню, у нее давно одной трубы нет. А годы здоровья не прибавляют. Да и постарше она меня... Зря вчера не послушалась доктора, не легла на сохранение. Смотришь, и обошлось бы.
– А ты откуда это знаешь?
– подозрительно глянула на нее Марина.
– Случайно подслушала, - отвела глаза Катя.
– Не хотела им на глаза попадаться, спряталась за дверью. А они как раз мимо шли. У нее и срок с моим совпадал.
– Значит, тем более сама виновата. Могла как-то определиться, что для нее важнее. Только, знаешь, пусть сама о себе печалится. Для тебя самое главное - твой ребенок. Помню, в каком состоянии ты поступила. Сначала сама доноси и роди благополучно, а потом о других подумаешь... если время найдется, - улыбнулась Марина.
– О, глянь, пятиминутка закончилась, - из ординаторской стал выходить персонал в белых халатах.
– Пойду домой проситься.