Бескорыстная любовь
Шрифт:
Лаэла на минутку задумалась.
— Но вы… абсолютно уверены, что можете позволить себе эту покупку? Вам не придется отказывать себе в чем-нибудь другом? Я не лишаю вас каких-либо удовольствий?
— Клянусь вам, я могу себе позволить такую трату. Я уже говорил остальным слугам, что выиграл немного денег на скачках в Эпсоме перед отъездом из Лондона и поэтому даже угостил их обедом и ужином. Ведь ее сиятельство держит своих людей впроголодь.
— И вы накормили их? — воскликнула Лаэла. — О Боже, как вы добры! Представляю, как они были вам благодарны!
— Как и вы! Они благодарили меня весьма прочувствованно. Но давайте лучше вернемся
Казалось, глаза девушки заискрились от солнечного света, столько в них было тепла и благодарности. Маркиз встал с дерева:
— Мне пора. Я должен отвести Виктория домой, иначе управляющий решит, что я удрал вместе с ним. Лаэла негромко вскрикнула.
— Нет! Вы не должны давать ему повод так думать о вас! И пожалуйста, прошу вас, не делайте ничего… что бы разозлило кузину. Иначе она… уволит вас!
Маркиз подумал, что это мало вероятно, но вслух спросил:
— Вы будете переживать, если мне придется уехать и возвратиться в Лондон опозоренным?
— О, пожалуйста! — взмолилась Лаэла. — Не говорите так. Я не смогу… этого вынести! Когда вчера вечером вы… спасли меня от этого человека, я подумала… Боже, какое это счастье. И как было бы ужасно, если бы он… поцеловал меня, как хотел!
— Всегда к вашим услугам! — сказал маркиз слегка насмешливо.
— Вы такой… сильный! Я не знаю другого человека, который бы мог так легко взять и бросить его в фонтан!
— Думаю, теперь он вас оставит в покое.
— Я тоже так думаю. За завтраком он сделал вид, что не замечает меня. Думаю, ему самому теперь неловко, что с ним обошлись так бесцеремонно.
— Жаль, что вы не можете предупредить Паркера, что ему не поздоровится.
При имени Паркера Лаэлу передернуло. Словно стараясь отогнать саму мысль о нем, она тоже быстро поднялась и сделала несколько шагов вперед, между деревьями. Невдалеке виднелся Викторий. Он щипал траву на лужайке у леса.
— Подождите минутку, — сказал маркиз. — Сейчас я вам продемонстрирую один трюк.
Лаэла остановилась и взглянула на него. Маркиз негромко свистнул. Вначале показалось, что Викторий не обратил на это внимания. Но вот конь поднял голову. Маркиз свистнул еще раз, и Викторий послушно затрусил по направлению к ним. Лаэла хлопнула в ладошки:
— Откуда вы знаете, как его подзывать к себе?
— Мне рассказывали, что его обучали отзываться на свист еще тогда, когда он был жеребенком. И я решил проверить сам, так ли это, хотя не был уверен, что мой опыт удастся, и всерьез опасался, что придется идти домой пешком.
Лаэла весело рассмеялась. Смех ее звенел, как серебряный колокольчик.
— Если бы Викторий принадлежал вам, вы могли бы вместе с ним выступать в цирке. Представляю, как бы аплодировали вам зрители, увидев, как послушно он выполняет ваши команды!
— Вы считаете, такая работа улучшила бы мое положение? Интересно, циркач котируется выше, чем кучер? Маркиз говорил с иронией. Он подошел и начал распутывать поводья.
— Думаю, что бы вы ни делали, вы все делаете прекрасно. И вам самому решать, чем заниматься. И какое бы место вы ни занимали, я уверена… вы прекрасно справитесь с любой работой, проявив при этом незаурядную индивидуальность.
— Благодарю вас! Мне редко приходилось слышать столь высокую оценку моих скромных талантов!
— Я… я могла бы сказать… много больше, но боюсь вогнать вас в краску!
— Увы! Я уже давно вышел из того
Лаэла помолчала некоторое время, а потом тихо, по-детски спросила:
— Но вы ведь… постараетесь еще поговорить со мной, если представится удобный случай и мы будем одни?
— Обязательно! — пообещал маркиз. — А теперь берегите себя. И не оставайтесь больше наедине ни с одним мужчиной, даже если он слепой или на костылях!
Маркиз хотел рассмешить Лаэлу, и это ему удалось. Девушка весело рассмеялась. Он вспрыгнул в седло и, приподняв шляпу в знак прощания, поскакал через лес.
Лаэла проводила его долгим задумчивым взглядом. Когда всадник исчез из виду, она вздохнула и, повернувшись, медленно побрела в сторону дома.
«Какой он замечательный! Нет, он просто удивительный! — размышляла она по пути. — Какая я счастливая, что встретила его! Он такой добрый и все-все понимает. — Она взглянула на небо. — Я знаю, мамочка, что не должна была соглашаться переезжать в этот дом, не уплатив ему. И конечно, не нужно было разрешать ему покупать мне материал. Для работы. Но я не могу придумать, как мне заработать немного денег. Я не хотела рассказывать ему, что кузина Эйврил продала все вещи из нашего дома».
Она пошла дальше. Наконец показался дом. Девушка остановилась и подумала о том, как неприятны ей все эти люди, которые собрались у сэра Перси. Мужчины все время пьют, ведут себя шумно и развязно. Она знала, так не должны вести себя благородные люди. Женщины все были старше ее. Они не обращали на Лаэлу никакого внимания, но зато заискивали и лебезили перед ее кузиной. Лаэла понимала, они кружатся вокруг Эйврил Хорнклиф, потому что она так богата. Наверное, не по-христиански так думать о других людях, но она ничего не могла поделать с собой. Они не нравились ей. Еще раз Лаэла подумала, что ни один мужчина среди гостей не похож на джентльмена, какими были ее отец и сэр Лоренс. И мистер Лайон! Нет, она не покривила душой, говоря ему, что он настоящий джентльмен. А вот мистер Дентон-Паркер, сэр Перси… Папа называл подобных людей прохвостами. Наверное, и их он назвал бы так же!
Она подошла к дому. Скоро шумная толпа гостей возвратится со скачек.
— Боже… помоги мне! Защити меня, — прошептала девушка, поднимаясь на террасу. — Я боюсь их! Я так боюсь их!
Глава VI
Не успела Лаэла войти к себе в комнату, как послышался шум карет во дворе. Гости возвратились со скачек. Комната Лаэлы находилась в самом конце коридора второго этажа. Девушке оказали невероятную честь — разместили среди самых почетных гостей сэра Перси. Наверное, первоначально комната предназначалась для какого-либо холостяка. Стены были оклеены роскошными обоями и увешаны гравюрами, изображающими различные спортивные соревнования. По правде говоря, комната могла быть даже уютной, если бы не ковер — совершенно новый, невообразимой ярко-ядовитой расцветки. Большое окно, выходившее на улицу, давало много света. Шить можно было практически весь день. Лаэла выглянула в окно и увидела, что первая карета остановилась у парадного крыльца. Гости шумно выходили из нее. Следом подъехал еще один экипаж. Там было больше мужчин, чем женщин, и эта публика была еще более шумной. Чувствовалось, что все они изрядно приложились к спиртному на скачках и, судя по их настроению, развлеклись там на славу.