Бескрайние земли

Амаду Жоржи

3

Дома постепенно скрылись. Жоан машинально вертел кольцо на пальце, стараясь не встречаться взглядом с человеком в черном, который вытирал глаза и говорил, как бы объясняя происшедшую сцену:

– Чахотка, бедняжка. Доктор сказал, что нет никакой надежды.

Жоан взглянул на темно-зеленую воду океана и только тогда вспомнил о причинах своего бегства из Баии. Кольцо инженера отлично сидело на пальце и казалось сделанным специально для него. Он прошептал:

– Прямо как на заказ…

Жоан рассмеялся, вспомнив об инженере. Растяпа! Никогда еще такого не встречал. Ни черта не смыслит в покере: проиграл все, даже кольцо. В тот вечер, неделю назад, Жоан, как обычно, очистил

стол: у одного полковника Жувенсио он взял полтора конто. Но разве он виноват? Перед этим он находился в очень хорошем настроении, валялся полуголый в постели Виолеты, а она что-то напевала своим приятным голоском, запустив пальцы в его волосы. В этот момент и появился мальчишка от Родолфо Табариса; он обегал весь город в поисках капитана. Родолфо знает, как надо подготавливать для него банк. Когда за карточным столом оказывались свободные места, он спрашивал партнеров: (Конто – старинная бразильская денежная единица, равная тысяче мильрейсов.)

– Сеньоры, вы не знакомы с Жоаном Магальяэнсом, капитаном в отставке?

Обычно находился кто-нибудь, кто его знал, кто уже играл с ним. Иные спрашивали:

– А он не шулер?

Родолфо возмущался:

– Капитан – серьезный игрок. Играет хорошо, этого у него не отнимешь. И если кто хочет научиться играть серьезно, тот должен сыграть с капитаном.

Он врал самым наглым образом.

– Без капитана стол не представляет никакого интереса… – добавлял он.

За эту хитрость Родолфо получал свои комиссионные; кроме того, он знал, что там, где сидит Жоан Магальяэнс, вино льется рекой, а это изрядно увеличивает доходы казино. Родолфо посылал мальчишку за Жоаном и приготавливал карты.

Так было и в тот вечер. Жоан чувствовал себя совсем разомлевшим, пальцы Виолеты теребили его кудри, он уже засыпал под звуки ее голоса, когда появился мальчишка. Капитан в мгновение ока оделся и вскоре был в казино. У полковника Жувенсио он забрал полтора конто, а у инженера – все, что у того было, даже кольцо, знак его профессии, которое он поставил в банк, когда увидел у себя на руках каре из дам. Сдавал Жоан Магальяэнс. Инженер проиграл, потому что у капитана оказалось королевское каре. Кроме него выиграл только один партнер – торговец из порта; он забрал немногим более двухсот мильрейсов. За столом, где играл Жоан, всегда выигрывал еще один партнер – такова была тактика капитана. У Жоана, как говорили его близкие друзья, была одна странность: он давал возможность выиграть любому партнеру, лишь бы глаза его были похожи на глаза оставшейся в Рио девушки, с презрением и отвращением взиравшей на профессионального игрока. Было уже утро, когда все поднялись из-за стола. Родолфо оценил кольцо более чем в конто. На своем каре из дам инженер проиграл триста двадцать мильрейсов.

Теперь, стоя на юте парохода, Жоан рассмеялся. «Только дураки верят дамам…»

В отличном расположении духа направился он утром к Виолете. Жоан представлял себе, как обрадуется Виолета, когда он принесет ей платье из голубого шелка, которое она высмотрела в витрине. Но все вышло совсем иначе. Вместо того чтобы молчать после проигрыша, инженер на другой день отправился в полицию, наговорил чортзнает что о Жоане, потребовал выяснить, где он получил звание капитана. Полиция не начала расследования только потому, что не нашла Жоана. Родолфо его надежно спрятал. Агрипино Дока наговорил ему разных чудес про Ильеус и про какао. И вот теперь, после восьми месяцев пребывания в Баие, он плывет на пароходе, направляющемся в Ильеус, где за последнее время появились большие плантации какао, а с ними и нажитые за короткий срок состояния. На пальце у Жоана кольцо инженера, в одном кармане колода карт, в другом – сотня визитных карточек: (Все оставлено как в оригинале.(ккк).)

Капитан д-р Жоан Магальяэнс военный инженер

Понемногу грусть, навеянная расставанием

с городом, который он так полюбил за эти восемь месяцев, стала рассеиваться. Жоан начал вглядываться в окружающий пейзаж, в еще видневшиеся вдалеке деревья, дома, которые казались теперь совсем крошечными. Пароход загудел. Водяная пыль обрызгала соломенную шляпу Жоана. Он снял ее, вытер надушенным платком и оставил в руке. Потом пригладил растрепавшиеся волосы, которые укладывал нарочито небрежно, чуть заметными волнами. И окинул взглядом людей на палубе, начиная с человека в черном, не отрывавшего взора от пристани, которую уже нельзя было различить, до толстого полковника, рассказывавшего коммивояжеру разные приключения из жизни полуварварского края Сан-Жорже-дос-Ильеус. Жоан, играя кольцом на пальце, изучал физиономии пассажиров. Найдет ли он среди них партнеров для игры? Правда, в кармане у него уже была порядочная сумма, но деньги никогда никому не мешают. Он стал потихоньку насвистывать.

Разговор на пароходе начинал принимать общий характер. Жоан почувствовал, что скоро и он будет втянут в него, и размышлял, как бы ему подобрать партнеров. Он вытащил сигарету, постучал ею по перилам, зажег спичку. Потом его снова привлек пейзаж – пароход выходил из-за песчаной косы и плыл у самого берега. Около убогой хижины, обмазанной глиной, он увидел двух голых ребятишек с огромными животами – они что-то кричали вслед уходящему пароходу. Из окна другой лачуги высунулась какая-то хорошенькая девушка и махала рукой. Жоан подумал – к кому относилось это приветствие: к кочегару или к пассажирам парохода? Но все же ответил за всех, сделав своей худой рукой изящный, вежливый жест.

Толстый полковник привел в ужас коммивояжера, рассказав о скандале, в который он впутался в одном публичном доме в Баие. Какие-то бездельники хотели наброситься на него из-за одной мулатки. Он выхватил парабеллум и едва только крикнул: «А ну-ка давай, кто там из вас храбрее! Я из Ильеуса…», как хулиганы, струсив, отступили.

Коммивояжер удивлялся мужеству полковника.

– Ну и молодец вы, сеньор, прямо хоть куда!

Капитан Жоан Магальяэнс медленно подходил к ним.

4

Марго вышла из каюты и прошлась по пароходу, играя разноцветным зонтиком и волоча шлейф своего широкого платья. Она как бы давала любоваться собой коммивояжерам, отпускавшим шуточки по ее адресу; фазендейро, таращившим на нее глаза; даже пассажирам третьего класса, ехавшим в поисках работы на земли юга Баии. Марго проходила мимо пассажиров, прося тихим, едва слышным голоском посторониться, и вокруг мгновенно наступала тишина: всем хотелось получше разглядеть ее, и у каждого она возбуждала желание. Однако, как только она исчезала, разговоры возвращались все к той же единственной теме – какао. Коммивояжеры смотрели, как Марго проходила мимо фазендейро, и посмеивались. Они отлично понимали, что она едет на легкий заработок, за деньгами, и она дорого обойдется этим грубым людям. Они перестали смеяться, лишь когда из темноты вышел Жука Бадаро, взял Марго под руку и подвел к борту, откуда видна была исчезавшая уже Итапарика, далекая окраина Баии; быстро наступала ночь, колеса парохода подбрасывали кверху воду. (Фазендейро – помещик, плантатор, владелец фазенды – поместья.)

– Откуда ты? – Жука Бадаро окинул фигуру женщины своими маленькими глазками, задержавшись на ее ногах, на груди. Он поднял руку и ущипнул Марго за упругую ягодицу.

Марго приняла оскорбленный вид:

– Я с вами не знакома… Что за вольность?

Жука Бадаро взял ее за подбородок, поднял ей голову, откинул белокурые локоны и, пронизывая ее взглядом, сказал размеренным голосом:

– Ты никогда не слыхала о Жуке Бадаро?.. Так еще многое услышишь. Знай, что с этой минуты ты моя. Веди себя как следует, я не привык дважды что-нибудь повторять.