Бескрайняя плоть
Шрифт:
"Ничего себе, шуточки!" — остолбенело подумал Зудов, зачем-то озираясь.
— Ну, а сейчас вы можете расслабиться, — весело продолжал стюард, — привести кресло в удобное для вас положение, а я вам пока расскажу о мерах безопасности в случае экстренной остановки корабля, кстати, он называется, «Огурчик» — все ведь наши лайнеры имеют свои собственные клички — а пилот его, астронавт первого класса Никита Сергеевич Звездюк. И он приветствует вас на борту!!! Кстати, всякие эти экстренные остановки и прочие чудовищные несчастья абсолютно исключены, в связи с исключительной надёжностью нашего великолепнейшего
"Да пошёл ты! "- мысленно выпалил Зудов и тут же резко задремал: видимо, давало о себе знать снотворное, которое Зудов выпросил у Трутя перед поездкой в космопорт, несмотря на рассудительные предостережения Никитики, и бешеную дозу которого он принял сразу же, как только уселся в звездолётное кресло. Снотворное плюс ещё предусмотренный полётными правилами анабиоз сделали его голову мерзко тяжёлой и похожей по ощущениям на привинченную к шее массивную гирю, а сознание его было мутным, словно застоялая вода в заброшенном, заросшим ряской, пруду и каким-то эпилептично-сумеречным, как хмурое утро в будний ноябрьский день, пронизанное изморосью и предстоящей трудовой рутиной.
Где-то вдали зудовского слуха проносились бодрые объяснения неуемного стюарда о правильном поведении в открытом космосе; прищуренный взор З. З. сквозь застилавший его внутренний мозговой туман видел задорную девушку в экипажной униформе, совершающую показ поз, если, не дай Бог, «Огурчик» развалится на части и вас выбросит в вакуумную жуть, но сам Зудов сейчас почти совершенно не принимал никакого участия во внешнем мире и был бесконечно спокоен и умиротворён, — и даже какая-то наиприятнейшая эйфория пронизала каждый член его тела и души, как будто бы он вновь попал в рай материнской утробы, который не омрачали никакие обязанности и необходимая, уже привычная, но, оказывается, донельзя неприятная, активность, и откуда его не могли вытянуть никакими грехами и кесаревыми сечениями: всё тревожное, казалось, навечно осталось вовне, и ничто, как будто бы не могло его уже родить обратно в омерзительный мир деяний, выбора и решений.
"Божье — Богу…" — сладко прошептал Захар Захарович, и вот тут-то его голова буквально взорвалась от резкого окрика:
— Эй!! Зэ-Зэ!! Спишь?!.. Летишь?!..
— Что это? — опешил Зудов. — От…Откуда?…
— Кайфуешь, придурок… — продолжал противный голос внутри убаюканных зудовских мозгов. — Да, так мы и думали…Это Никитка тебя пожалел, добавил тебе твоего любимого триметилфентанила. Ладно, просыпайся, солдат капитала, потащился, пора и за дело!..
— Как это?… Как?!.. — почти захныкал Зудов. — Ведь я же…Ведь я же в космосе!.. В кос-мо-се!!! Это вы, Свен Свенович?… Я не понимаю, как такое возможно…
— А ты думал, мы тебя запустим в небо и оставим? Ты пока что ещё не в отпуске. Как возможно, как возможно…Фирма веников не вяжет, вот как возможно. Телефон, который мы тебе вживили, действует в пределах Солнечной системы. А в звездолёте вообще элементарно — ретранслятор, и всё в порядке. Усекаешь, работник?
— Ннн-нет…
— Слушай, кончай заикаться! Выпей кофе, или я уж не знаю чего…Давай, приходи в себя! — голос Трутя стал жёстким и воистину начальственным. — Даю тебе десять минут, и чтоб был, как огурчик! Да, знаю, знаю, что твой корабль называется «Огурчик». Сам билет заказывал. Нам с тобой надо ещё кое-что решить и проделать. Всё, конец связи. Десять минут!! Да отстань ты, Никитка, сейчас не до минетов!..
— Вот гад!.. — не удержавшись, вскричал Захар Захарович. Над ним зависла миловидная стюардесса.
— Вам плохо? Хотите анаши? Мы уже не на Земле, так что здесь разрешено…
Зудов задумчиво уставился на выпуклость её грудей.
— Мне взбодрится надо, — деловито сказал он. — Срочный рабочий вызов. Я сам это…бизнесмен. Приходится трудиться…даже здесь. Может, вы организуете кофе, или чего-нибудь такого взбадривающего?… А то я от вашего анабиоза…
— За чем же дело стало!.. — ухмыльнулась стюардесса, кладя руку себе на талию. — Кофе — это мигом. Но если вы хотите по-настоящему взбодриться…Повторяю, мы же не на Земле!
— Ну…и что вы можете мне предложить?
— Я думаю, таблеточка фенамина вместе с кофе даст вам такую бешеную работоспособность, о который вы и мечтать не смогли бы!
— Чего-чего?
— Положитесь на меня, — уверенно произнесла стюардесса. — Меня зовут Таня, и наша фирма «Ту-Ту» сделает для своего клиента абсолютно всё. Тем более, — она усмехнулась с лёгким, почти незаметным презрением, — для бизнесмена. Я сейчас! Кстати, как вы относитесь к уколам? Просто, если вам надо взбодриться сразу…
— Да, да, именно сразу! — рассеянно промолвил Зудов. — А вы что, хотите сделать мне укол? В…жопу?
— В вену, если сразу. Успокойтесь, это не больно и совершенно легально. Мы не на Земле!
— Это я уже уяснил, — раздражённо проговорил Зудов. — Так давайте же! Меня через пять минут уже шеф…
— Поняла! — отрезала Таня. — Сейчас!!
Она буквально упорхнула и почти сразу появилась вновь, вместе с чашкой кофе и шприцом на бархатной подушечке, которую она гордо выставила перед собой, словно это был орден умершего генерала, который торжественно несут за его гробом именно вот на такой подушечке.
— Засучите рукав, — деловито приказала она; Зудов спешно повиновался, надеясь, что успеет проделать эту процедуру раньше внедрения в его осоловелую башку Трутя.
Раз — вжик — игла легко впилась в вену Захара Захаровича и прозрачная жидкость переместилась внутрь его организма. Тут же наступил взрыв невыразимого наслаждения, как будто бы Зудов испытал одновременно сто оргазмов; он дёрнулся в бешеном припадке кайфа и чуть было не вылетел из собственных ботинок.
— Ну, и как вы себя чувствуете? — насмешливо спросила стюардесса.
— Я…Я… — заплетаясь промямлил Зудов, — я никогда не думал, что человеку может быть так хорошо…
— Может быть ещё лучше.
— Я…Я…Таня, я вас хочу…Вы говорили, что фирма для клиентов делает всё…
— То, что вы меня сейчас хотите, это справедливо, это — одно из действий фенамина. По крайней мере, он может так подействовать. А вообще, — с достоинством заявила стюардесса, — я — не проститутка.
Зудов поник.
— Но я — блядь. Так что, заканчиваете ваши дела, а там…В общем, посмотрим.