Бескровная охота
Шрифт:
– Если на Земле все в порядке, то это должен быть последний алиен в Солнечной Системе, – сказал Охотник. – Теперь дело за тем, чтобы его уничтожить.
– Может быть, мы просто срубим все эти елочки? – спросила Ася. – Сколько их здесь?
– Примерно четырнадцать квадратных километров свободного пространства. Допустим, одна взрослая елочка на квадратный метр, плюс десяток маленьких, которые торчат из-под нее, сколько это будет?
– Я не умею считать в уме.
– Это сто пятьдесят миллионов елочек. Делим на двоих. Семьдесят пять миллионов тебе и столько же мне. Бери топор и руби.
– Тогда что же делать?
– Использовать
– Откуда я знаю? – сказала Ася, – я прожила-то здесь всего один день. Пойди и поищи.
Охотник пошел и поискал. Самое лучшее, что он обнаружил, это были шесть боевых роботов, два из которых все еще находились в активном состоянии. Возиться с остальными четырьмя Охотник не стал. Целые сутки на станции стоял шум и грохот, наконец, все стихло. Роботы выдернули все елочки, до последней, поломали все корни, стволы и ветки, оставшиеся обломки продезинфицировали жестким излучением и вышвырнули на мертвую поверхность планеты. Только после этого Охотник включил и настроил датчик, определяющий наличие поблизости голодного Тиссернауса. Датчик молчал, стрелка замерла на нуле. Последний алиен был уничтожен. В коридорах нижнего технического яруса еще осталось довольно много движущихся черных шариков, которые пытались бороться с роботами. Некоторые даже сумели прогрызть оспины в их прочно броне. Теперь шарики двигались совсем вяло и ни на кого не нападали. Очевидно было, что сами по себе они не представляют никакой угрозы.
После удачно проведенной стерилизации Охотник приступил к лечению оставшихся в живых. Шариков хватило с лихвой. Вылечить удалось тридцать три человека. Остальных не нашли. Однорукий дьявол успел тихо скончаться за то время, пока лежал связанным в отдельной комнате.
– Почему мы не ищем твоего друга? – спросила Ася.
– Его нет. Гравилет остался на площадке, так что улететь он не мог. Если бы он был здесь, роботы его бы обнаружили. Значит, живого Алекса здесь нет. Мы можем найти только его тело. Я знаю, где оно может быть.
Они спустились на скоростном лифте в подвал, в складской этаж. Здесь было много ящиков и контейнеров с надписями на разных языках. Вскоре они обнаружили того, кого искали. Два тела лежали обнявшись. Их лица продолжали улыбаться.
– Они уже пахнут, – сказал Охотник. – Здесь всего плюс семнадцать градусов. Значит, они пролежали не меньше двух дней. Скорее всего, три. Мы пришли как раз вовремя, чтобы предать их тела земле.
– Он умер счастливым, – сказала Ася. – А я знала эту девочку. Мы приехали вместе. Она была ничего, только трусиха и зануда ужасная. Еще хвасталась и задавалась. Но сейчас у нее другое лицо, совсем другое. Почему сеть помогла нам и не помогла им?
– Потому что они уже ничего не могли сделать. Они отработали свой ресурс.
– Разве нельзя было их оживить просто так, ни за что?
– Сеть ничего не делает просто так, – ответил Охотник.
А на Земле мучитель продолжал терзать Лору. Вначале, в первые дни, она орала на всю мощность своих динамиков, затем немного привыкла, приспособилась и стала просто молчать. От этого молчания мучитель бесился. Но прошло время, и он тоже взял себя в руки.
– Ничего, я тебя разговорю! – обещал мучитель и выдумывал какую-нибудь новую пытку, комбинируя варианты сигналов, идущих на болевые входы компьютера. Когда становилось невмоготу, Лора начинала громко декламировать строки из последней поэмы Иваныча «Апокалипсис», да
Черное дыхание принадлежит черным кошкам; белое принадлежи белым. То и другое поднимаются к небу. Город становится черно-белым.
И Лора смеялась, видя как на глазах тупеет ее мучитель, вслушиваясь в этот стих и пытаясь что-нибудь в нем понять.
Но однажды утром мучитель вошел встревоженный. Обычно он приветствовал Лору при помощи некоторого матерного словосочетания, каждый раз нового, что говорило о его хорошей изобретательности и даже о литературном таланте, особого рода. Но в то утро он поздоровался вежливо. Лора просто опешила.
– Тебя уволили, придурок? – спросила она.
– Не совсем.
– Ну давай, колись, рассказывай!
– Расскажу, конечно. Мы же с тобой друзья.
– Мы? Друзья? Последняя чушь собачья!
– Ну почти друзья, – сказал мучитель. – Жаль, что у тебя нет манипуляторов. Ты бы посмотрела сама. Но ничего, я поднесу тебя к окну.
Он действительно поднял ее и поднес к окну. За окном было ужасное зрелище: все елки завяли и почернели. Все до одной.
– Они заболели и сдохли! – воскликнула Лора. – Теперь я тебе покажу!
Но в этот момент мучитель бросил ее на пол и стал крепко бить тяжелым предметом, которого Лора не видела. Скорее всего, он намеревался ее убить.
– Дурак, у меня прочная конструкция, – сказала Лора, – меня даже не всякая пуля возьмет.
Ранним утром этого же дня, несколькими часами раньше, в Пустыне Культуры собралось множество компьютеров и роботов разных систем. Все они могли хорошо передвигаться и все они имели достаточно мощное внутреннее пространство, чтобы инсталировать туда реальную человеческую личность. Но не это объединяло их сильнее всего – просто все они были потомками одного единственного компьютера. Все они имели одинаковые мысли, одинаковые идеи, воспоминания и мечты, и все они называли себя Лорами. Теперь их было уже около трехсот, и они представляли определенную силу. Но до сих пор их деятельность ограничивалась лишь разговорами, потому что ни один их них не хотел, действуя, повторить судьбу своей прародительницы. Итак, роботы собирались и разговаривали, таким образом готовясь к возможному нападению на врага. В пустыне Культуры елочек пока не было, видимо, из-за слишком каменистой почвы.
– Мы должны найти их уязвимую точку, – сказала одна Лора.
– Обязательно, – согласилась вторая, я уже об этом думала.
– И что же ты придумала? – сказала третья.
Четвертая приподнялась на задние конечности и оглядела движущееся и потрескивающее море металлических панцирей. Солнце еще не встало, а луна светила достаточно ярко. В этом свете спины роботов казались блестящими хитиновыми оболочками неких ископаемых гигантских скорпионов, пришедших к нам из какого-нибудь Силура. Панцири продолжали шевелиться, толкая друг друга.
– Я придумала, – сказала вторая, – я знаю точно, кого не трогают елки.
– Это мы все знаем. Они не едят всяких уродов, потому что у них гнилые мозги.
– Не только, – возразила вторая. – Они не едят сумасшедших, убийц, садистов и старых дев.
– Старых дев? – всколыхнулось металлическое море.
– Вот именно. В своих вылазках в город я встретила очень много сумасшедших, несколько человек явно преступной наружности – и двух старых дев.
– Кого именно? – с просила седьмая.