Бескрылый ангел
Шрифт:
— А что можно на это сказать? — пожал плечами Андрей. — Ангел — он ангел и есть. Не удивлюсь, если за плечами у нашего Ангела вовсе не горб, а сложенные крылья.
Марк всегда очень болезненно воспринимал любой намек на этот свой, пожалуй, единственный физический недостаток, но на этот раз с легкостью простил другу его беспечную бестактность — только опустил глаза.
— Что это? — Андрей поспешил перевести разговор на другую тему и взял с журнального столика маленькую книгу в голубом переплете, распахнул ее наугад. — «…И ученики, увидевши Его идущего
Петр сказал Ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде.
Он же сказал: иди. И вышед из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу;
Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал:
Господи! Спаси меня.
Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорил ему: маловерный! Зачем ты усомнился?
И когда вошли они в лодку, ветер утих».
Это ты читаешь?
— Да, а почему тебя это удивляет?
— Да нет, это меня совсем не удивляет! Не собрался ли ты, Ангел, в монастырь?
— Ты угадал! Как раз туда я и собрался, — пошутил Марк.
— Какие- то у вас сегодня разговоры… Ангелы, монастырь… — Никита оторвался от салата, снял со стены гитару и, развалившись на диване, стал наигрывать простую, грустную и приятную мелодию. Приятен был и его низкий сильный голос:
Ты устало идешь навстречу мне,
Отражаясь в весенних лужах.
Мы так долго мечтали о весне,
Но теперь нам уже не нужен
Сумасшедший апрель.
Его капризы так нелепы.
Как привыкли мы к белой земле,
Как привыкли мы к белой земле,
Как боится, боится зима,
Зима умереть.
Твои мысли печальней, чем луна,
И грязней весеннего снега.
Скоро в заспанный город придет весна,
И напомнит тебе обо мне
Сумасшедший апрель.
Его капризы так нелепы.
Как привыкли мы к белой земле,
Как привыкли мы к белой земле,
Как боится, боится зима,
Зима умереть.
Андрей задумчиво потягивал вино:
— Чья это песня?
— Моя.
— Твоя? —
— А я никогда их и не сочинял, — согласился Никита. — Это первая. Как-то сама- собой получилась.
В дверях появилась Мария с высоким тортом в руках, на котором горели девятнадцать свечей:
— С днем рождения, Марк!
Аккуратно поставила на столик мерцающее- кремовое великолепие.
— Теперь загадай желание и задуй свечи.
Марк набрал в легкие побольше воздуха и наклонился над тортом. Свечи гасли одна за другой.
— Ну давай, давай, еще!.. — подбадривал Андрей.
Но три огонька по-прежнему упрямо горели среди кремовых роз.
Глава 9
Дама под Вуалью
— Наверное, они думают, у меня очень много свободного времени!
Вебер был взбешен. Мало того, что заболели две танцовщицы, прошло уже полчаса с начала репетиции, а Кристина и Вячеслав все не появлялись.
Наконец тяжелые деревянные двери распахнулись, и в огромный темный зал без окон вместе с весенней свежестью впорхнула Кристина в светлых джинсах и пестром свитере. Длинные темно- ореховые волосы свободно спадали на спину. Зеленые глаза радостно сияли.
— Когда я научу тебя не опаздывать? — проворчал Вебер.
— Даже не пытайся, папа. Проще научить обезьяну летать. Представляешь, какой получится номер?
Девушка состроила нагло-капризную гримаску и рассмеялась.
— Иди переодеваться, — и Вебер снова с раздражением набрал номер Вячеслава Софонова. Опять напрасно! Но вот в открытые двери вошел улыбающийся Вячеслав. Эдуард же был мрачнее тучи, и улыбка напарника только разозлила его.
— Я звонил тебе пять раз. Думал уже, что-то случилось.
— Ах, да! Я отключил телефон, — отозвался Вячеслав и загадочно добавил. — Чтобы не мешал…
— Не мешал — чему?
— Это не имеет отношения к делу. У меня для тебя сюрприз.
— Сюрприз? Какой еще сюрприз? — все еще недовольно, но уже с любопытством поинтересовался Эдуард.
— Я пришел не один.
— А с кем же?
— С девушкой.
— С девушкой?!! Это и есть твой сюрприз?! — от негодования Вебер едва не подпрыгнул на стуле. Даже он, Эдуард Вебер, не доходил до такой наглости. — Значит, я жду его здесь целый час!..
— Тридцать пять минут, — примирительным тоном поправил Вячеслав.
— Надо готовиться к открытию летнего сезона, а он в это время…
— У меня родилась гениальная идея, — многозначительно прищурился Вячеслав.
— Долго же ты рожал ее. Целых тридцать пять минут…
Вячеслав подошел к дверям:
— Заходи!
В прохладный полумрак зала прошла девушка в белых брюках, с огромным рюкзаком за спиной, на который великолепным огненно-рыжим водопадом струились длинные вьющиеся волосы. Ее лицо от скул до подбородка закрывала непроницаемая черная вуаль с серебристыми мушками, оставляя открытыми только ярко- накрашенные глаза и высокий лоб, на который небрежно спадали золотые завитки волос.