БЕСкультурные
Шрифт:
– Нас нет в Фейсбуке. – словно под большой дозой успокоительного ответила Гелла.
– А я и в «Контакте» выкладываю свои тексты. Вы в «Контакте» есть?
– Есть.
– Ну вот, добавьтесь ко мне там в друзья. Антон Лютый.
– Разумеется.
– Ладно, мальчишки и девчонки, мы погнали. И если увижу вас на каком-нибудь говноспектакле, то… Ну вы поняли. Во второй раз так просто не отделаетесь. Лютый следит за вами. Бывайте.
Антон с компанией удалились.
Друзья вышли на улицу. Холодная ноябрьская ночь слегка их отрезвила.
– Как же я хочу домой, как я устала, –
– Насколько знаю, ещё цел кинотеатр в районе Камышей, может в киношку рванём. – предложил Лёха.
Друзья оценивающе посмотрели на него.
– Лёш, ты дебил? – ядовито сказала Гелла. – Мы сегодня чуть не сдохли. Ещё одного налёта критиков я не переживу.
– Лёх, давай дома кино позырим. – Арс потянулся в карман за пачкой сигарет. – Все части «Судной ночи». Под настроение идеально подходит.
– Вам не хватило сегодняшнего пиздеца? – Кармен искренне удивилась желанию друзей.
– А мы садомазохисты, Кармен. Не знала? Хотим максимально расплавить свой мозг.
– Неплохо мы отметили 200-летие Фёдора Михайловича, – у Геллы ещё хватало сил на какую-то иронию.
– Да уж. – согласился Арс. – Что называется, Достоевскому и не снилось.
Глава 2. Культуры больше нет
За месяц до Ночи беззакония
Под конвоем Антона ввели в просторный кабинет. За столом сидела пышногрудая блондинка в строгом белом костюме. Лютого она встретила совершенно пустым, ничего не выражающим взглядом.
– Садитесь. – равнодушно сказала блондинка.
Помедлив, Антон сел за конференц-стол, на самый дальний стул.
– Можете сесть поближе, я не кусаюсь.
– Мне и тут неплохо, – Антон и не пытался скрывать агрессию.
– Вы знаете, где находитесь? – блондинка даже не смотрела на Антона, внимательно изучая свои пальцы, на каждом из которых красовалось по массивному кольцу.
– В Департаменте культурки.
Блондинка оторвалась от своих колец и кивнула конвойным. Один из них зарядил Антону по шее прикладом автомата с такой силой, что тот мешком повалялся на пол.
– Я повторяю свой вопрос. Вы знаете, где находитесь?
– В Департаменте культурки.
Блондинка снова кивнула конвойному и тот с размаху ударил Антона ногой по животу.
– Вы находитесь в Департаменте Культуры, – она даже не смотрела на Лютого и, казалось, объясняет положение вещей своим выдающимся кольцам. – А если конкретнее – в Отделе кризисных ситуаций. Вы, Лютый, создаёте нам большие проблемы. В своих соцсетях вы беспощадно проходитесь по всем культурным мероприятиям города – выставкам, спектаклям, фестивалям. А если не ошибаюсь, у вас около миллиона подписчиков. Я тут подняла ваше дело и выяснила интересную информацию. Несколько лет назад вы работали редактором раздела культуры одного очень авторитетного в городе издания. До поры до времени всё было хорошо, но потом на страницах своего СМИ вы стали разносить культурное пространство в пух и прах. Что случилось?
– Глаза открылись на вашу недокультуру!
В живот Лютого
– Знаете, что мне странно, Лютый? Вам не нравится ничего. Вам практически невозможно угодить. У меня есть все основания считать, что вы засланный казачок в нашей культуре. Кто-то вас видимо внедрил к нам, чтобы вы уничтожили всю нашу культурную систему. Кто за этим стоит мы обязательно выясним, – блондинка всё не могла налюбоваться своими кольцами.
– Всё, что продвигает ваш Департамент культурки – это пошлость и безвкусица!
Сапог конвойного вновь ударил по животу Антона.
– Например?
– Наркоманская мазня из геометрических фигурок и линий, женские вагины во всё полотно – на это ваш Департамент выделяет средства. Или спектакли по классическим произведениям, где неожиданно появляется продавец шаурмы или мужики с гитарой, распивающие водку. А взять этот ваш многосезонный недоспектакль…
Блондинка вновь отвлекалась от созерцания своих украшений и гневно хлопнула ладонью по столу.
– Эта, как вы выразились, «наркоманская мазня» - целое направление в искусстве, – её голос оставался всё таким же спокойным, как будто она приняла внушительную дозу успокоительного. – Вы, как человек в прошлом писавший о культуре, должны знать, что оно называется абстракционизмом. Выставка, где вы всматривались в женские вагины, вообще-то воспевает красоту женского тела. Ну а что касается спектаклей, то это художники. Они так видят. Они имеют на это право.
– Вы можете двигать в массы любое извращенство, но помяните моё слово, я этого так не оставлю! Всю эту вашу говнокультурку я сотру в порошок и до тебя, тупая мразь, доберусь! Вот увидишь!
– Ну что ж, Лютый, я смотрю у нас с вами разговор не клеится. Мы вас отправляем в камеру для культуронеугодных. Посидите на хлебе и воде, подумайте о своём поведении, а через месяц мы с вами снова поговорим.
Блондинка, не отрываясь от своих колец махнула конвойным и Антона увели.
День сегодняшний
Гелла стояла у плиты и что-то мутила на сковороде. Арс с Лёхой налегали на водку. С ними сидела Кармен и потягивала красное вино, параллельно пуская в потолок клубы дыма.
– Гелл, ну ты скоро там, – не терпелось Лёхе, – Мы с Арсом скоро всю бутылку приговорим.
– Лёш, я не знаю, где ты эту картошку брал, но пока её пожаришь, проклянешь всё на свете. Ждите. Мне ещё долго с ней трахаться.
– Ребят, найдите что-нибудь другое, – заныла Кармен. – Я уже наизусть выучила этот ваш «День радио». Скоро тошнить от него будет.
Арс взял пульт и стал листать каналы. На экране всё мелькали до боли надоевшие рожи и вдруг пространство кухни разорвало всеобщее «Блять!». В студии на интервью сидел главный виновник их ночных кошмаров – Антон Лютый. Он в обезоруживающей улыбке обнажал свои белоснежные зубы и снисходительно отвечал на вопросы ведущей.
– Зайка, ну не смеши меня. У нас сейчас культуры нет. Великие режиссёры, художники и артисты уже давно канули в небытие. А на их место пришли просто фейки и бездари. И мне от этого противно. А тебе разве нет?