Бесноватые
Шрифт:
Молли некоторое время обдумывает предложение, а затем опускает кофейник. Она бездумно дотрагивается до распухшей губы, прежде чем заговорить.
— Знаешь, это очень смело с твоей стороны — думать, что меня это возбуждает просто потому, что я подаю кофе.
— Каждый хочет ощущать себя нужным.
Она могла бы, конечно, швырнуть кофейник ему в глаза и убежать, но тогда это никогда бы не кончилось. Вместо этого она тихонько ставит кофейник на стол и идет к двери.
— А теперь слушай меня. Я обслуживаю твой столик, я терплю все это дерьмо, но внутрь меня тебе ходу нет. Я больше не буду бегать от тебя по городу, Дуэйн. Если ты еще раз придешь за мной, клянусь, дело кончится тем, что я прикончу тебя и сяду в тюрьму.
— Ты глупая сука! — кричит он ей вслед, и она понимает, что он говорит так
— Ты прав, дорогой, — она улыбается сама себе под фонарем, залитым струями дождя. — Это, — она широко разводит руки, — это то, что я делаю. Но чтобы у человека был стимул по утрам вставать с постели, ему достаточно делать хорошо всего одну-единственную вещь. А я — чертовски хорошая официантка. А что заставляет жить тебя?
Позже она сядет в баре, немного выпьет, может быть, всплакнет. Но вот сейчас, когда она уходит прочь в ночной дождь, она уже думает о том объявлении, где приглашали официантов в «Чикен-Лодж» в центре города, — это был захудалый семейный ресторанчик, с хорошими сменами, с крошечной зарплатой, плюс чаевые.
Спустя четыре месяца в газете «Кливленд Плейн Дилер» появилась заметка в две строчки о каком-то богатом парне, которого нашли заколотым во время мирного семейного обеда. Полиция разыскивала женщину, которая подавала ему последнюю трапезу.
Над стеклянным потолком
Она не могла поверить, что пропустила звонок. Алана Даттон попросила дежурную позвонить и разбудить ее в семь утра, а сейчас было десять минут восьмого, что означало, что у Макса будет фора. Первая встреча начнется через десять минут, а перед этим ей надо принять душ, одеться и что-нибудь сделать с волосами. По крайней мере, она могла пренебречь завтраком: состоявший из нескольких блюд обильный ужин в старом городе тянулся до двух часов ночи. Она привыкла спать по четыре часа в командировках. Клиенты ожидали, что их будут угощать изысканной едой, хорошими винами и густыми соусами, а обслуживание в людных ресторанах, где подают морепродукты, было до извращения медленным, и после этого всегда требовалось еще посидеть для утешения в гостиничном баре. Она подкрасилась, загружая свой портативный компьютер, скачала ежедневную электронную почту, влезая в брючный костюм, и проскользнула в главный конференц-зал отеля «Негреско» во время первой же паузы во вступительном обращении. За окном, затянутым прозрачными шторами, она видела загорелых парней на роликах, которые катались по солнышку вдоль Бульвар де Англез с таким видом, как будто им было наплевать на весь мир.
— Где ты была, черт побери? — прошептал Росс, ее помощник, — ты пропустила гонконгского делегата.
— Проспала.
— Это я вижу.
— Ты мне не позвонил.
— Ты сказала, чтобы я этого не делал, помнишь? — Росс потянул ее за воротник, поправляя его, чтобы он аккуратно лег на спине. Алана всегда удивлялась, как ему всегда удается быть таким безупречным. Росс выглядел так, как будто провел ночь в целлофановой упаковке с пупырышками, как кукла Кен, сохраняемая в неприкосновенности коллекционером-маньяком. Существуют люди, которые справляются с корпоративной жизнью запросто, как будто никакого другого существования и не знают.
— Макс был здесь за пятнадцать минут до начала.
— Как обычно.
— Может, это он сделал так, что тебе не позвонили.
— Ничего подобного он сделать не в состоянии — он прям, как стрела.
Каждому необходим соперник в бизнесе, чтобы поддерживать форму, но такой соперник, как Макс, не был нужен никому. Всегда везде успевает, всегда на шаг впереди, всегда абсолютно честен с клиентами, всегда — черт бы его побрал — на три года младше. Куда бы Алана ни шла, Макс уже был там, широко улыбающийся и сияющий, умасливающий клиентов и подписывающий сделки. По идее это не было проблемой, но он был еще и мужчиной, прекрасно осознававшим преимущества своего пола, — бывший чемпион по десятиборью, который по привычке
— Дэниел говорит, что тебе надо поехать во Франкфурт на презентацию АнглоКома, — прошептал Росс.
— Ты смеешься, я думала, он собирается туда сам. Я только-только приехала, — Алана приехала в Ниццу только вчера и должна была провести в ней три дня. — Пожалуйста, только не Франкфурт. Я была там во вторник.
— У меня уже есть билеты, — Росс вручил ей толстый белый конверт. — Четырехчасовой рейс.
— Почему так поздно?
— Сначала тебе надо встретиться с Рафаэллой в Вентимилье. [43] Я взял билет на поезд в десять двадцать.
43
Город и Италии. — Прим. пер.
— Это ужасно. Росс, ты понимаешь, что я объехала за одну неделю пять стран?
— Все обстоит еще хуже, — ответил ее помощник. — Бизнес-класс из Ниццы в Хитроу был переполнен, ты в — экономном.
Макс-то будет в первом классе, никаких сомнений. Как этот сукин сын ухитряется все успевать?
Когда Алана выскользнула из зала, клиент проводил ее нехорошим взглядом. Росс выпишет ее из отеля, и она спокойно отправится на вокзал.
Тысячи мобильных телефонов пискнули, доставляя получателям одно и то же сообщение, когда набитый поезд из Ниццы в Вентимилью пересек итальянскую границу и сменился оператор мобильной связи. Встреча с Рафаэллой заняла двадцать минут — достаточно времени, чтобы выслушать жалобы на последнюю запоздалую доставку, достаточно, чтобы она успела сказать Алане, что подписала контракт на три года с Максом Харвудом, и когда Алана возвращалась назад к вокзалу, кишащему пассажирами, она злилась, что съездила напрасно. Без всякого сомнения, Макс очаровал эту суку настолько, что та принялась метить территорию и заставила Алану почувствовать, будто они сражаются за мужчину.
На раскаленной платформе в Вентимилье она помогла пожилой даме забраться на высокую полуметровую ступеньку двухэтажного поезда. Позади них, лежа возле стены, рожала молодая африканская женщина. Полицейские, привыкшие просто стоять и гонять цыган, у которых лениво проверяли документы, накрыли женщину красным шерстяным одеялом и ждали, когда приедет «скорая помощь».
Алана опустилась в кресло и смотрела, как пролетают мимо станции. Маленькие курортные местечки Рок-брюн, Кап-д’Эль и Эз [44] были разделены соблазнительными заливами отчаянно сапфирового моря. Ей ужасно хотелось содрать с себя костюм и присоединиться к купальщикам, которые бултыхались далеко внизу в спокойных бухточках, но на подобные вольности времени у нее не было: у нее никогда не было времени ни на что. Руководство их отдела не хотело нанимать новых людей, потому что год был плохой; а плохой год был всегда. Ее нагрузка постепенно возрастала, дошло до того, что ей удавалось встречаться с собственным сыном не чаще одного раза за три уикенда. Встречаясь с Декстером, она замечала, что мальчик все больше подпадает под влияние своего ставшего очень религиозным отца. Дэн ударился в буддизм и с готовностью делился просветлением со всяким, кто был готов слушать, но, по крайней мере, на этот раз он находился в сетях религии, которая была дружелюбна к пользователю. Она удивлялась, как другим удавалось все сочетать. Что такого было у них и чего не было у нее? «И вдобавок ко всему — еще возраст», — подумала она горько.
44
Курортные местечки на французском побережье неподалеку от Ниццы. — Прим. пер.
Такая вот свежесть. Макс разговаривал с каждым клиентом так, как будто вышел на любимую работу в первый раз. В нем была какая-то беспокоящая честность, такой не было почти ни у кого. А помимо этого, надо сказать откровенно, существовала такая вещь, как стеклянный потолок. Алана была умница, реагировала быстро и продвинулась по служебной лестнице, но прыжок наверх в управление компании не представлялся возможным, вот так она и оставалась там, где была, — на том этаже, где торговый зал.