Бесоборец
Шрифт:
Дворецкий уже ждал меня в холле. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стояли двое мужчин в белых рясах жрецов.
— Позвольте представить вам гостей, мастер, — обратился ко мне дворецкий, указывая на старшего. — Это верховный настоятель, председатель Священного синода, Николай Владимирович Беломорцев.
Мужчина сдержанно кивнул.
— И брат Олег, — добавил дворецкий, указав на второго гостя.
Я только кивнул, пытаясь унять мандраж.
— Готовы, мастер? — склонив
— Да, — я украдкой посмотрел по сторонам.
Но Анастасии в холле не было. Судя по приоткрытой двери на террасу, девушка ушла на утреннюю тренировку.
— Идемте.
И Матвей повел нас в правое крыло.
Дворецкий остановился у двери кабинета. Открыл дверь и сделал пригласительный жест. Я немного потоптался на пороге, но все же шагнул внутрь.
В кабинете было темно. Несколько старомодных восковых свечей не разгоняли мрак, а лишь делали его более вязким. Вдоль стен тянулись высокие стеллажи с полками, полными книг. Над камином висел портрет того самого мужчины, статую которого я встретил сегодня на тренировочной площадке. Его старинный мундир был густо увешан наградами.
Темный паркет был начищен до блеска. Под высоким потолком висела тяжелая люстра, которая скорее выполняла декоративную роль. Мне было сложно представить, чтобы кто-то менял в ней многочисленные лампы накаливания.
Массивный дубовый стол на изогнутых резных ножках казался монолитным. На нем были расставлены принадлежности для письма из янтаря с золочеными вставками.
— Прошу, присаживайтесь, — Матвей указал на кресло. И я послушно выполнил его просьбу, ожидая, что будет дальше.
Жрецы уселись напротив, и Беломорцев начал разговор:
— Никита… Павлович, нам нужно подтвердить факт того, что вы владеете белым цветом силы.
Матвей подошел к столу, взял футляр, открыл его и достал узкий серебряный стилет, на лезвии которого виднелись бурые капли.
— Прошу.
Дворецкий протянул мне нож рукоятью вперед. Я взял его и уставился на лезвие, не зная, что делать дальше. Краем глаза я заметил, как переглянулись жрецы.
— Сделайте надрез на правой ладони, — подсказал Матвей.
И я послушно последовал его совету. По коже потекли алые капли и один из жрецов проворно подставил серебряную чашу, в которую закапала кровь. Послышалось шипение, а затем из чаши вырвалось облачко белого, почти прозрачного дыма.
Жрецы снова переглянулись.
— Цвет Силы подтвержден, — с явной неохотой сказал Беломорцев.
Что-то пискнуло, и в кресле в углу комнаты появился мужчина с портрета. Он сидел, закинув ногу на ногу, и с интересом смотрел на меня:
— В комнате пролилась кровь моего потомка, — протянул он. — Я это чую. Ну привет, родич.
Я вздрогнул и испуганно отдернул руку от чаши. Коснулся плетения, и рана быстро
— Право крови подтверждено, — сухо подтвердил женский голос. — Добро пожаловать в семью, Никита Павлович.
— Добро пожаловать в семью, — вторил ей Матвей и поклонился.
Глава 4 Лечение
Дворецкий довольно улыбнулся. Беломорцев же напротив, помрачнел и вынул из папки несколько листов. Принялся заполнять какие-то бумаги.
— Вот, держите, — он протянул мне бланк. — Посмотрите, все ли верно.
Я взял документ, пробежался по ней взглядом:
— Да, все правильно, — неуверенно ответил, возвращая бланк Беломорцеву.
— Тогда подпишите — и мы поедем.
— Могу ли я предложить вам чай, господа? — осведомился дворецкий, но Беломорцев только покачал головой:
— Простите, но у нас еще много дел, касающихся синода.
Дворецкий понимающе кивнул, и настаивать не стал. Как мне показалось, на старом лице Матвея промелькнуло что-то вроде облегчения.
Я вернул подписанные бумаги, и Беломорцев убрал их в папку:
— Ну, до встречи, мастер Святогоров, — произнес он, стараясь сохранить на лице улыбку. И от меня не ускользнула та наигранная радость, с которой он это говорил.
— И… что дальше? — хмуро спросил я, когда мужчины покинули кабинет.
— Дальше? — переспросил Матвей. — Думаю, обучение. До зачисления в Корпус Синода осталось меньше месяца.
— Но… Я же подавал документы в школу жандармов.
— Я уверен, что их уже перевели в Имперскую Академию, — улыбнулся Матвей. — Куда вы будете зачислены без экзаменов.
Я растерянно посмотрел на дворецкого. Бастард и в университете?
— Не подумайте, что я плохо отношусь к тому уровню знаний, которые вы получили в приюте. Уверен, оно соответствует стандарту образования Имперского Союза, но…. Ученье свет. Нам придется… немного позаниматься до поступления в корпус.
— Понимаю. Потомок великой семьи не должен опозорить род, — произнес я и наконец меня накрыло понимание происходящего.
Через месяц я окажусь в Имперской Академии Петербурга. Среди чистокровных аристократов. Так что…
— Ты прав, Матвей, — вздохнул я и поднялся на ноги. — Когда начнем обучение?
Дворецкий улыбнулся:
— Сегодня. Незачем тянуть с этим.
Девушка сидела в кресле, перед ней стоял бокал и початая бутылка “Мерло” урожая тысяча шестьсот двенадцатого года.
— Добро пожаловать в семью, Никита Павлович, — послышался голос Ольги, и девушка поморщилась. Покосилась на бокал, но качнула головой. Взяла бутылку и сделала большой глоток прямо из горлышка. Бастард таки смог стать князем. Аристократом. На радость всему дворянскому сообществу Петербурга.