Бесовский Вестник
Шрифт:
Вот здесь я воочию испытал, каким беззащитным и беспомощным способен стать взрослый мужчина в мгновение ока. Эта дверь, эта до смешного хлипкая преграда между мной и обладателем пальчика – вот же она, на расстоянии полусогнутой руки, а ну как сейчас распахнется! Что я там увижу в полутьме на скамьях? Вдруг и меня затянет внутрь, и я буду сидеть там прямой, как палка, с остекленевшими глазами, и уже мои пальцы будут поправлять шторку. А я даже попятиться не в силах, тело не слушается, мускулы словно обернулись в негнущийся лед.
Думаю, вы понимаете, что я себя
Был момент, когда я почти решился взяться за ручку, но тут сквозь поредевшую к тому времени толпу пробились полицейские. Лошадиная грудь сбила меня с ног.
Еще одна важная деталь, о которой хотел сказать: на дверце кареты я видел так же ясно, как вижу сейчас вас, родовой герб графа Кононова!»
Дальше, по рассказам самих полицейских, они пытались распахнуть дверцы, но, сколько ни дергали, те не поддавались. А карета вдруг начала сдавать задним ходом, стремительно набирая скорость. Оба полицейских обнаружили, что не могут разжать пальцы, будто кто-то облил ручки невероятно сильным клеем. Их вытащило из седел и поволокло по камням мостовой.
«Ох и натерпелся я страху, честно вам скажу. До сих пор не понимаю, как меня под колесо не затянуло, оно ж у меня возле уха грохотало! Фуражка сползла с головы, так ее несколько раз по ободу крутнуло и выбросило в толпу пережеванный грязный ком! Уберег Бог. Отделался переломом запястья да вот, смотри, каркас на ребрах, тут два и тут три. Боль адская! Доктор ходит, головой качает, я у него спрашиваю, мол, жить-то буду, доктор? А он отмахивается: «Да ну вас, скажете тоже!» Вот и понимай его как хошь!..»
К счастью, оба полицейских остались живы, отделались многочисленными переломами. На разных перекрестках их разбросало в стороны, и карета помчалась дальше…
Едва узнав про герб графа Кононова, мы незамедлительно выслали корреспондента в усадьбу Кононовых.
«На стук в ворота никто не отзывался. Сколько я ни вглядывался, не обнаружил во дворе ни единого слуги. Было полное ощущение, что имение брошено. Знаете это чувство гнетущей пустоты, когда жильцы оставляют дом? Такое же чувство я испытал, как только подошел к воротам. Минут пять я кричал и колотил по железным решеткам, но ответа не дождался. Постояв немного в тишине, я различил далекий, почти неслышный звук, напоминающий постукиванье оконной рамы на ветру.
Сзади послышался сухой кашель, предупреждающий о зарождении воспаления легких.
– Нету хозяев, с самого утра карета укатила.
Пожилой дворник в поношенном сюртуке остановился через дорогу от меня и принялся мести улицу.
– Что же, и слуг никого нет?
– Почем я знаю? Может и нет никого. Я за слугами не слежу, я улицы мету.
– Скажите, а вы случайно
– Я, конечно, не вглядывался, но сколько лет живу, сроду не видывал, чтобы карету пустую отправляли по городу ездить!
– Но может быть вы видели, как хозяева садились в карету?
– Как садились не видел. Но голова-то мне на плечи на что посажена? Надо полагать, и из ворот вышли, и в карету сели, и в путь тронулись в той же самой карете!
– А ничего странного в глаза не бросилось? Ну, например, с лошадьми? Все ли в порядке было с упряжкой? Была ли она вообще? Я понимаю, вопрос странный, я бы и сам счел себя сумасшедшим…
Дворник отмахнулся:
– Ой да мало ли… Я вообще ту карету только сзади видел, краешком глаза, вон с того перекрестка. Да вот теперь даже и не уверен, видел ли… Слышал, как отъезжает, вот это да!.. Но если хотите знать мое мнение, будь то хоть господская карета, хоть холопья телега – все одно без упряжки тронуться будет затруднительно. Разве что через лакеев дышло пропустить…
Воображение, похоже, живо нарисовало ему картину с пристяжными лакеями, старик зашелся сухим беззвучным смехом.
Я собрался было уходить ни с чем, но тут заметил, что по дороге, придерживая юбку, к нам торопилась старуха в домашнем чепце.
– Вернулись лошадки-то! – крикнула она издалека. Чуть запыхавшаяся, старуха остановилась возле дворника, оправила съехавший на затылок чепчик. – Утром еще вернулись. Я как раз к окну подхожу – и они идут, друг за другом тянутся по дороге. Сами по себе. А на них ремни оборванные болтаются! Ох, думаю, не к добру это, небось понесли, лежат теперь господа где-нибудь в канаве под колесами. Господи прости!..
Она трижды перекрестилась. Я живо ухватился за нового свидетеля:
– Может, и как карета отъезжала видели?
– Карету не застала. Зато, как только кони прошли, я уж от окна не отходила, все утро сердце не на месте было. А потом смотрю – вы вот в ворота тарабаните. Ну точно, думаю, беда с хозяевами! Я сразу и вышла!
– А где же теперь те кони?
– Кто ж их знает? Потоптались, потоптались перед закрытыми воротами, да и ушли во дворы травку щипать. Вы, стало быть, тоже не знаете, что да как?
Я решил не скрытничать, лучший способ получить информацию – подкинуть взамен что-нибудь животрепещущее.
– Я из газеты «Бесовский Вестник». Вы, наверное, уже слышали про «дьявольский» экипаж, который весь город поставил на уши?
– Как же, слыхала, хозяйка с час назад прибегала, сказывала. – Она вдруг охнула: – Господи, да неужто ИХ экипаж?
Старуха снова принялась креститься. Краем глаза я заметил, что и дворник украдкой перекрестил кончик метлы. Голова старухи вдруг завертелась с беспокойством: