Беспечные ездоки, бешеные быки
Шрифт:
По мере того, как росли авторитет и влияние Битти, его болезненная страсть к перфекционизму становилась невыносимой. «Уоррен оказался тем единственным режиссёром, с которым мне пришлось по-настоящему ругаться, — вспоминает Генри. — Ругались много и по пустякам. Например, он мог сказать.
— Только полночь, давайте поработаем ещё пару часиков.
— Да пошёл ты, нам в шесть вставать!
— Нет, тут ещё нужно подработать.
— Не нужно, лучше не будет, да и не надо!
Его беспокойство за результат доводило окружающих до бешенства. Кому понравится фраза: «Не нравится мне 32-й дубль и всё тут!». Актёры выматывались до предела. В последний день работали часов до трёх. Только закончили, все мигом исчезли в ночи и только Уоррен остался сидеть за столом, просматривая отснятые дубли. Ни благодарности, ни спокойной ночи, позволил всем раствориться в пространстве и на том спасибо».
В конце января 1977 года Коппола вернулся на Филиппины, искренне надеясь, что предстоящие несколько недель съёмок
Характер Копполы становился всё более эксцентричным. Вот что говорил об этом сам режиссёр: «Жили мы в джунглях, пароду было чересчур много. Добавьте бесконтрольный доступ к слишком большим суммам и дорогому оборудованию. Волей-неволей свихнёшься». Теперь он жил в «Укромной долине», удивительном но красоте курорте в кратере вулкана, дымя «травкой» и за себя, и за потухший вулкан. Несмотря на перемену погоды к лучшему — невыносимая жара спала, уступив место прохладному и сухому ветру, — состояние души не изменилось, юмор по-прежнему оставался «чёрным»: только что уехала Мелисса, а в болезни Шина он винил исключительно себя. Однажды в середине марта Коппола возвращался на самолёте вместе японским шеф-поваром, который должен был приготовить изысканную говядину «кобе». Неожиданно Фрэнсис упал на колени и заплакал — начался эпилептический припадок; он бился головой о стену, падал навзничь, изо рта пошла пена. Пилоту вовремя удалось просунуть между челюстями ремень и Коппола не откусил себе язык. С Линдой Карпентер ему предстояло репетировать сцену гадания на картах «Торо» и сейчас, в бреду, он твердил, что Линда — ведьма, сам он — дьявол, картина — промысел дьявольский, что как нельзя лучше отражает и её название. Он клялся, что видел впереди белый свет и готовился к смерти. Последняя просьба режиссёра касалась окончания фильма — работу за него должен был закончить Лукас. Через пару дней казалось, что Коппола уже в порядке; с собой для показа он даже захватил один из самых своих любимых фильмов «Быть или не быть» Любичича.
Из Сан-Франциско тут же прилетела Элеонора. По словам Синди Вуд, ещё одного «кролика», которая, как и режиссёр, проживала в «Укромной долине», Коппола попросил её рассказать жене о его связи с Карпентер. Молодая актриса так и сделала. После чего Фрэнсис и Элли начали обсуждать варианты развода или раздельного проживания. «Я оказался в ловушке любовного треугольника, устал от всего страшно. Тут и приступ у Марти, и мои деньги на кону, и с женой всё наперекосяк», — рассказывал Коппола. Но на окончательный разрыв он решиться не мог: «Детей я терять не хотел. Знаю, многие идут на такое, а я — не мог. Не такой я человек, чтобы уйти, вычеркнуть из жизни одну семью и завести другую. Никогда не пойду на это, не могу и всё тут». Кончилось тем, что он стоял перед Элеонорой на коленях, гладя сё ноги и приговаривая: «Никогда ничего подобного, никогда».
Годовщина начала основных съемок, 20 марта, прошла в работе, без торжеств и излишеств. На удивление быстро от болезни оправился Шин и к середине апреля уже вовсю работал. Наконец, в начале мая Коппола закончил съёмки на Филиппинах. В середине июня 1977 года он вернулся в Сан-Франциско на самолёте «Би-Эй-Си-111», машине внушительных размеров на 180 пассажиров, раза в четыре больше «Гольфстрима». Выпросил он его у миллионера из Южной Африки, сколотившего состояние на навозе и других органических удобрениях. После 238-ми дней съёмок (в два раза больше, чем снимали «Челюсти») у режиссёра было 250 часов отснятого материала. Возвращение состоялось спустя несколько недель после премьеры «Звёздных войн». Утверждённый первоначально в 13 миллионов бюджет приближался к 30 и продолжал расти. За время работы Фрэнсис по смете задолжал 14 миллионов и потерял в весе около 40 килограммов. «Юнайтед артистс», вбухавшая в проект 25 миллионов, посчитала разумным застраховать жизнь режиссёра на 15 миллионов долларов — по крайней мере, в случае его смерти хозяева оставались не внакладе, а с миллионом в кармане. Коппола язвил, что мёртвый он, оказывается, стоит дороже.
Однако на завершение картины требовалось ещё 10 миллионов. Пришлось задействовать все свои активы — вплоть до дома в долине Напа и будущей прибыли от «Чёрного жеребца», картины, которую при его поддержке снимала Кэролл Баллард.
Коппола намеривался закончить картину как можно быстрее, работая в авральном режиме.
Тем не менее, депрессия Фрэнсиса практически остановила работу. «Каждое утро в течение трёх месяцев мы приходили на работу, а делать, по сути, было нечего», — говорит помощник режиссёра по монтажу Ричард Кандиб. Осенью несколько человек были уволены, а сам Фрэнсис улетел в Европу на своём «Би-Эй-Си-1П» (В интерьерах салона Тавуларис использовал элементы декора рабочего кабинета режиссёра на земле. Он же разработал и униформу экипажа.) По слухам, в поездке Копполу сопровождала Мелисса.
В октябре Фрэнсис признался Элеоноре, что любит другую женщину. «Эмоции, словно буря, накрыли меня постепенно, — записала она в дневнике. — Волна шла от ног к груди, ударила и опрокинула меня». Коппола сказал, что любит их обеих. «Верить его сказкам было спокойнее, — продолжает Элли. — Точно как у Кэй в финальной сцене «Крёстного отца»: всё было за то, что её муж отдаёт приказы убивать, но, услышав на прямой вопрос ответ «пет», она верит его словам. Так и я все эти годы относилась к маленьким подаркам, запискам, мелочам, что находила после командировок в карманах Фрэнсиса. Чего стоит одна булавка, полученная им на Филиппинах, которую он всегда держал па шляпе — «на удачу»! На мой вопрос он неизменно отвечал: «Элли, она просто друг, она мне очень помогает и для тебя — безобидна». Я верила словам, не принимая во внимание никаких улик. Я боялась правды». Элли вспомнила о судьбе Джекки Кеннеди, которая смогла начать жить по собственному усмотрению только после гибели своего мужа. «Частичка меня ждала, когда Фрэнсис, наконец, оставит меня или умрёт, а я заживу по-своему». Она отпустила его, вышла на кухню и, что было сил, грохнула массивную вазу о стенку.
Фрэнсис обещал расстаться с Матисон, но встречаться с ней продолжал. Она сопровождала режиссёра на специальном показе «Последнего вальса» в Лос-Анджелесе, который Скорсезе устроил в его честь. Вскоре Мелисса переехала в дом на Вулфбек Ридж-Роуд, район Марин Хедлэндс в Сосолито, откуда открывался прелестный вид па Залив. Оплачивал аренду Фрэнсис. В отсутствие Элли, что случалось довольно часто — она занималась интерьерами дома в Напа — он брал Мелиссу с собой на просмотры.
Вскоре к команде монтажёров присоединился приятель Фрэнсиса, Деннис Джекоб, натура, мягко выражаясь, эксцентричная. Но режиссёр считал его гением. Говорят, во время работы он нервно теребил пальцами лежавший на его коленях череп. Однажды со словами: «Понимаешь, ты должен выбрать: жена или Мелисса, но никак не обе», Джекоб вышел со студии, прихватив несколько частей из заключительной трети «Апокалипсиса». Через некоторое время Фрэнсис получил мешочек с пеплом, по заверению Джекоба, — всё, что осталось от сожженного киноматериала. Когда два монтажёра-помощника отправились к возмутителю спокойствия на переговоры, тот заявил, что вернёт плёнки, если Коппола отправит к нему Матисон на совокупление. В конце концов, его убедили всё вернуть без выкупа. (Связаться с Джекобом для комментария не представляется возможным.)
Пока Коппола попусту тратил время, другие работали не покладая рук. 16 ноября 1977 года в прокат вышли «Близкие контакты третьего рода», стоившие невероятные 19,5 миллионов долларов. На этой же неделе «Звёздные войны» обошли «Челюсти», став самым кассовым фильмом всех времён. Но Спилберг не отчаивался — если «Близкие контакты» побьют «Звёздные войны» в самом начале, рекорд картине будет обеспечен. Рецензии расхваливали режиссёра, а Кэйл назвала его «чародеем».
Политическая подоплёка в новом фильме Спилберга мало чем отличалась от очевидных аналогий, присутствующих в «Челюстях» и явно навеянных «Уотергейтом»: правительство скрывает правду от народа и только простой парень, «один из нас», способен вывести заговорщиков на чистую воду. Тем не менее, готовясь к работе над «Близкими контактами», Спилберг, должно быть, как в своё время и Лукас после «ТНХ», уяснил: зрителю надоели плохие новости. Наряду с оставшейся тягой к лицезрению работы животного-мясорубки, утилизирующей людские конечности, аудитория потянулась и к высокому — образам непостижимого, всесильного и жертвенного. Авторитет «Изгоняющего дьявола» здесь был непререкаем. Так кинематографисты сделали вывод, что стоит поиграть и на более тонких струнах души человеческой — благоговейный страх оказался коммерчески выгоднее страха животного.
Умилённый взгляд современного человека на самого себя, как на невинное дитя, вообще оказался золотой жилой. И Рой Нири, герой актёра Дрейфусса, открыл у Спилберга галерею взрослых, впавших в детство. Одержимый своими видениями, он мастерит из картофельного пюре Башню Дьявола, грезит прилётом на Землю Материнского корабля, который поглощает его и возвращает в Лоно Матери. «Я на самом деле, хотел показать развитие сюжета глазами ребёнка, — говорил Спилберг. — Только нетронутый привнесённым знанием человек способен на подобный шаг. В этом смысле Нири ничем не отличается от ребёнка».