Беспечный ангел

Льюис Пола

— Сегодня утром. — Девица снова бросила восхищенный взгляд на Винсента. — Думаю, она скоро родит. Вы хотите оставить сообщение? — услужливо предложила медсестра.

— Передайте миссис Клири и ее мужу, что обед переносится на более позднюю дату. Они поймут. Передадите?

— Да, да, конечно, — с готовностью заверила медсестра.

Они вышли из больницы, и Нора повернулась к Винсенту. Этот теплый летний вечер был самым отвратительным в ее жизни.

— Прошу прощения, — виновато произнесла она. — Я поспешила с выводами.

— Вот именно. — Голос Винсента звучал совершенно

бесстрастно, густые ресницы скрывали выражение прищуренных глаз. Никогда еще Нора не чувствовала себя таким ничтожеством, как в эту минуту, когда плелась за Винсентом к его машине. — Десмонд позвонил мне около четырех часов. Он весь день пытался с вами связаться, но безуспешно.

— Я ходила по магазинам.

Нора смотрела под ноги: она не знала, сможет ли вообще когда-нибудь найти в себе силы взглянуть в лицо Винсенту. Он открыл перед ней дверцу, и девушка, не поднимая глаз, села в машину. Все было так нелепо, даже это платье. А она-то надеялась предстать перед Винсентом в облике независимой, элегантной женщины... Нора зажмурилась, ей хотелось провалиться под землю.

— Я и сам звонил вам — в половине пятого, в пять, в половине шестого...

— Я вернулась только после шести.

Ужас. Позор. Что он намерен делать? Отвезти ее домой? При всей унизительности ее положения это все же лучше, чем пытаться как-то исправить неловкую ситуацию.

— Скажите, Нора, что во мне вам так ненависти?

Нора вздрогнула от неожиданности и подняла голову.

— Это не совсем так, — пролепетала девушка и чуть не подпрыгнула на месте, когда Винсент рявкнул:

— Черта с два, не так! Я знаю, что жених обошелся с вами по-свински... — Винсент замолчал, отвернулся к окну и несколько раз глубоко вздохнул, видимо пытаясь взять себя в руки. Потом продолжил уже спокойнее: — Но вы же умная женщина и должны понимать, что не все мужчины двуличны. Я допускаю, что вам сейчас не хочется романтических отношений: слишком мало времени прошло после разрыва с Брайаном. Но дикая враждебность по отношению ко мне, которую вы демонстрируете с самой первой встречи... этого я не понимаю. Вы явно испытываете ко мне влечение, но отчаянно с ним боретесь. В чем дело?

Серые глаза сверлили Нору пристальным взглядом, но она даже под страхом смерти не смогла бы вымолвить ни слова.

— Вы полагаете, в нашем взаимном притяжении виноват я один? Поверьте, дорогуша, я мог бы прекрасно обойтись и без этого.

— Я не могу просто так лечь в постель с первым встречным, — наконец выдавила из себя девушка.

— А я, по-вашему, могу? Вы, значит, считаете, что я предпочитаю женщин на одну ночь? Черт подери, Нора, вы меня с ума сведете!

Винсент завел машину. Нора съежилась на сиденье. У нее было такое ощущение, будто настал конец света. Она совершила громадную, непоправимую ошибку, но как объяснить Винсенту, что ее пугает не он сам, а чувства, которые он в ней вызывает, то ощущение незащищенности, которое она испытывает рядом с ним? Если она расскажет правду, то поневоле выдаст именно то, что всеми силами пытается скрыть: она его полюбила. Когда это ужасающее открытие осенило Нору, она вдруг поняла, что боролась с зарождающимся чувством

с той самой минуты, когда впервые увидела Винсента Пламмера. Да, это безумие, эмоциональное самоубийство... но ничего не поделаешь. Она его любит.

Нора никогда не верила в любовь с первого взгляда... не верила до встречи с Винсентом.

Если бы Пламмер не ворвался в ее жизнь со стремительностью метеора, она, вероятно, всю жизнь думала бы, что любила Брайана, и считала его предательство величайшей катастрофой. Но такой боли, как сейчас, она еще никогда не испытывала. Что может быть страшнее, чем любить мужчину, не отвечающего взаимностью! Винсенту нужна только короткая, основанная на чисто физическом влечении связь, которая длилась бы ровно до тех пор, пока не притупится новизна или на горизонте не появится другая женщина — моложе, старше или просто другая, способная разжечь искру интереса в его пресыщенной душе.

Погруженная в эти мрачные размышления, Нора не сразу заметила, что они едут в противоположную сторону от ее дома.

— Куда мы едем?

Винсент покосился на нее.

— Вам хочется сидеть в ресторане в окружении многочисленных посетителей?

— Нет, но...

— Как только мы доберемся до моей квартиры, я позвоню в ресторан и аннулирую заказ, — мрачно произнес он. — И я вполне способен принять у себя женщину, не набрасываясь на нее. — Голос его звучал странно глухо. — Поэтому, смею вас уверить, вы вернетесь из волчьего логова в целости и сохранности.

Нора не ответила. Сказать ей было нечего, и они оба это понимали.

7

Переступив порог, они оказались в просторном холле, отделанном деревянными панелями. Винсент жестом пригласил Нору пройти в гостиную, а сам стал звонить в ресторан. Он отменил заказ на столик и распорядился, чтобы еду доставили на дом, что снова навело Нору на размышления о его богатстве и власти.

Квартира Винсента оказалась именно такой, каким в ее представлении должно быть жилище красавца миллионера, у ног которого лежит весь мир.

За последние несколько недель она достаточно хорошо узнала его сложную противоречивую натуру, чтобы понимать: под маской холодности и даже цинизма прячется совсем другой, подлинный Винсент Пламмер. Роскошная квартира с черной кожаной мебелью и толстыми коврами цвета голубиного крыла производила впечатление типично мужской — это была настоящая берлога холостяка. Ничто в ее убранстве не давало представления о личности владельца, его вкусах и пристрастиях: здесь не было ни фотографий, ни картин, ни растений.

Винсент отвернулся от бара и, прищурившись, посмотрел на Нору.

— Как вам нравится мое временное пристанище?

— Временное пристанище? — Нора ухватилась за последнюю фразу, надеясь, что ей удастся избежать ответа.

— Мой настоящий дом — в предместье Лондона, — негромко пояснил он. Двигаясь с ленивой грацией хищника, Винсент пересек комнату, протянул Норе стакан белого вина и опустился на небольшой диванчик напротив ее кресла. Он положил ногу на ногу и откинулся на спинку. — Но я редко там бываю. Дела.