Бесплатных пирожных не бывает!
Шрифт:
Он посмотрел на Иосифа, увидел, что тот внимательно следит за ним, постарался усмехнуться, сказал:
– Давай, Иосиф, не будем ссориться, как мальчишки, приходи завтра.
– Нет, я буду ночевать у тебя, а деньги возьмет другой человек, – твердо ответил Иосиф, – он уже в Москве, здесь, на этой улице. Если я через час не выйду погулять, он придет в твою квартиру. Я желаю тебе добра.
Иосиф неожиданно испугался: знал, что Иван в Москве, и потому врал, на улице его никто не ждал. Они действительно прилетели вдвоем, но содельник уехал к знакомой девице, ждал звонка и ни имени, ни адреса Лебедева не знал.
«Соплеменники
– Если хочешь узнать, кто тебе друг, сожги свой дом, – тяжело вздохнув, произнес Иосиф. – Мужчина не проходит равнодушно мимо незнакомого пепелища. В дни моей юности, русский, жили мужчины.
– Наконец ты сказал искренне, – констатировал Лебедев, но не обрадовался своей правоте. – Ты знаешь – Иван в Москве, зачем нужен лишний человек?
– У моего человека нет пути назад, он не может продать.
– У Ивана тоже нет обратной дороги, – возразил Лебедев.
– Иван все знает, может потопить всех.
– Только вместе с собой.
– Да, верно, но человек, живущий «на игле», слаб, если его запрут на замок…
– Иван наркоман? – перебил Лебедев.
Иосиф шмыгнул носом, кивнул и совсем тихо, будто боялся, что кто-то подслушает, сказал:
– С Иваном мы расстаемся.
Юрий Петрович не понял, что услышал приговор, рассмеялся.
– Иван – человек, который сам решает подобные вопросы. И думаю, что он не согласится. Кроме того, он мне нужен еще здесь, в Москве.
– Ты говоришь как мальчик, – Иосиф достал из кармана маленькую пластмассовую коробочку, открыл, и Лебедев увидел, что в ней лежат три ампулы. – Передай Ивану, скажи от меня. Он просил.
И только теперь Лебедев понял, что означает слово «расстаемся», и отстранился.
– Нет. Товарищи знают о моей связи с Иваном. Когда его найдут, проведут анализ, и убийство повесят на меня.
– Ты глуп, – Иосиф положил коробочку на стол.
«Действительно глуп, – подумал Лебедев. – Какая разница, кто передаст смертельный наркотик? Все равно моя связь с Иваном установлена, и его смерть обязательно свяжут со мной. А может, подполковник не доложил начальству и в МУРе обо мне ничего не знают?»
Иосиф положил на стол половинку трехрублевой ассигнации.
– Завтра в девять утра ты позвонишь по этому телефону, – он коричневым сморщенным пальцем ткнул в фиолетовые цифры на засаленной трешнице, – встретишься с человеком, он даст тебе вторую половину. Ты передашь ему деньги, и мы с тобой больше не встретимся.
«И вы уложите меня рядом с Иваном, – подумал Лебедев. – Ну, поживем – увидим. Или, как выражается мой персональный голубоглазый сыщик, еще не вечер».
– Хорошо, – Юрий Петрович положил половинку трешницы в нагрудный карман пиджака. – Ложись, отдыхай.
Иосиф вынул из кармана старинные часы, щелкнул крышкой, склонил набок голову, выслушал переливчатый
– Пойду по Москве, надо подарки внукам купить, вернусь в пять.
Через три часа Иосиф дремал в кресле самолета.
В девять вечера, поняв, что азиат обманул и не вернулся, Лебедев позвонил Ивану, но того не оказалось в номере.
Юрий Петрович заново просчитал все возможные варианты и пришел к выводу, что, как бы судьба подполковника ни сложилась, его нельзя оставлять в живых. И сделать это должен Иван. Стрелять он не захочет, следует подсказать ему ход, который использовал покойный Кружнев: свинтить гайки крепления переднего колеса машины. А уж чтобы Гуров выехал на Загородное шоссе и торопился – это забота Лебедева. Сначала убрать подполковника, потом Ивана… Все в жизни повторяется. Совсем недавно Кружнев убил Артеменко, а Иван убил Кружнева. Такую систему тоже придумал не Лебедев, он видел подобную историю по видео, кажется, она называлась «принцип домино». Верно, если костяшки домино поставить рядком вплотную друг к другу и крайнюю толкнуть, то они повалят друг друга.
Предложение Лебедева Ивану понравилось, он и сам задумывался о чем-то подобном, даже приезжал к дому Гурова, разглядывал его «шестерку». Автомобильная авария в наши дни дело настолько обычное, что люди воспринимают ее как неизбежный рок. Создали машины, привыкли быстро ездить. Обязаны за удовольствие платить. В западных кинофильмах машины часто взрываются. Иван всегда переживал, глядя на эти сцены, ведь какие роскошные аппараты гробят проклятые капиталисты на потеху публике. Но взрывчатки у Ивана не было, да и пользоваться ею он не умел. Вторые сутки он размышлял над устройством тормозов, а о переднем колесе не подумал. Если сыщик разгонится – дороги у нас подходящие, – тряхнет несколько раз, колесо и соскочит, лови голубчика в кювете или, хуже того, на встречной полосе.
Иван вернулся в номер около одиннадцати; открывая дверь, услышал телефонный звонок.
– Трезвый? – услышал Иван знакомый голос.
– Во вpемя работы не пью, – спокойно ответил Иван, хотя ему не понравилось, что Лебедев не поздоровался.
– Тогда с богом, Ваня. Закончишь, приезжай ко мне, надо поговорить.
– Лады, – ответил Иван, – я буду у тебя около трех ночи.
– Хорошо, – Лебедев положил трубку.
Иван вышел из такси и несколько кварталов шел темными пустыми переулками, у стоянки присел на лавочку, покурил, присматриваясь к обстановке. Было тихо, огромное здание нависало словно черная скала, ближайшие дома были в основном пяти-шестиэтажные, в доме Гурова лишь два окна светились желтыми, тревожными огоньками. «Кому-то не спится», – равнодушно подумал Иван и затоптал окурок.
Белые «Жигули» Гурова стояли в ряду других машин, и это облегчало работу. Да и работой-то такие пустяки назвать было трудно. Иван отмычкой отпер багажник, взял баллонный ключ, присел у колеса, снял колпак, свинтил все четыре гайки, смазал их загодя приготовленным маслом и две лишь «наживил» на один виток, а две чуть-чуть плотнее.
От дома Гурова до Лебедева было недалеко, а по московским масштабам так просто рядом, и Иван за двадцать минут дошел неторопливым шагом. Улицы и переулки были пустыми, лишь изредка проезжали машины, высвечивая подслеповатыми, залепленными грязью фарами.