Беспокойный возраст
Шрифт:
Молодые строители опустили на землю чемоданы, вытерли рукавами потные лбы. Лица их стали серьезными. Они находились у порога новой трудовой жизни.
— Все вместе пойдем или вышлем сначала разведку? — посмеиваясь, спросил Саша Черемшанов.
— Пошли вместе. Масса всегда выглядит внушительнее, — посоветовал Славик.
Они оставили чемоданы у вахтера, в грязноватом, с затоптанным полом вестибюле, остановились перед дверью с табличкой «Отдел кадров».
— Ну, готовсь. Подтянись, — сказал Саша и кивнул
Но Максим не хотел входить первым — отступил.
— Тише! — яростно прошипел Славик. — Достать путевки!
— Может, повернешь назад? — невинно спросил Максима Саша и хихикнул: — Как тогда… ночью… Я знаю — мне проводница еще в поезде рассказала…
Галя не успела предотвратить взрыв. Максим побледнел, под скулами судорожно задвигались мгновенно набухшие бугорки. Он быстро наклонился к Саше так, что тот отшатнулся, и, весь дрожа от распирающей его злости, сдавленно произнес:
— Ты ошибаешься! Думаешь, я и в самом деле отступлю? Да? Ты воображаешь, что один храбрый и все можешь? Такой исключительный, как о тебе растрезвонили в институте? Подумаешь, изобретатель… Гениальный… Хвастун! Еще посмотрим, каков будешь тут!
— Ты что, кавалер де Грие? Шуток не понимаешь? — пытаясь улыбнуться, оторопело пробормотал Саша.
— Ребята, ребята, вы с ума сошли! — приглушенно вскрикнула Галя. — Как вам не стыдно?
Она тормошила обоих, оглядываясь по сторонам, боясь, что кто-нибудь станет свидетелем ссоры.
— За де Грие я могу и в морду дать, — тихо пообещал Максим, надвигаясь на Сашу и выпучивая потемневшие глаза.
— Макс, ты, наверное, плохо знаешь литературу. Ведь это безобидное сравнение, — все еще миролюбиво улыбнулся Черемшанов.
— Перестаньте! Приехать на место и затевать ссору… — чуть не плача, дергая за рукав то одного, то другого, приглушенным, полным негодования голосом пыталась потушить ссору Галя.
Славик молчал, хмурился, но вот его крепкое плечо, словно клин, вдвинулось между ссорящимися, и, с силой сжав руки Максиму повыше локтя, он тихо сказал:
— Перестань! Ты что кричишь на Черемшанова, как на лакея?
— Как на лакея? А я что — барин? Барин, да?! — Максим весь трясся, тяжело дыша. — Пусть он прекратит свои дурацкие шутки.
— У-у, болваны, — свирепо прошипел Славик и оттолкнул Максима от Саши.
Черемшанов вдруг засмеялся, протянул Максиму руку:
— Извини, Макс. Ведь я, честное слово, не хотел тебя обидеть. Я больше не буду.
Добрые глаза Саши смотрели просяще-весело. Он терпеливо стоял с протянутой рукой. Но Максим отвернулся. Галя кусала губы: неужели такой до этой минуты дружный коллектив распадется на ее глазах? Не может быть! Она этого не допустит. Максим, конечно, знал о кавалере де Грие и о Манан Леско. Он читал повесть аббата Прево. И дело было не в литературном сравнении и не в невинной шутке Черемшанова. Еще в Москве в нем закипала смешанная с ничтожной завистью злость против Саши. Она накапливалась долго, зрела и вот прорвалась. Максим сознавал, что был неправ,
Славик покачал головой, сказал со скорбным сожалением:
— Эх, Макс! Не с той стороны ты начинаешь показывать свой характер. Не с той… — Он прошелся раз-другой возле двери, остановился, оглядел всех, как командир свое дрогнувшее перед выполнением боевого задания подразделение: — Вот что. Разберемся во всем после. А пока, если дорога вам дружба, смирите свое ребячье самолюбие и идемте представляться.
Но Максим отошел к коридорному окну, стал глядеть на улицу. В эту минуту вид у него был очень надутый и упрямый.
Славик подошел к нему:
— Оставь, слышишь? Неужели тебе не стыдно ломаться?
— Я не ломаюсь. Просто я в няньках не нуждаюсь, — ответил Максим.
— Это что? Демонстрация? — негодующе суживая глаза, спросил Славик.
— Называй как хочешь. Вы думаете, я без вас ничего не добьюсь? Ну и думайте. А мне поводыри не нужны. Я не нуждаюсь в чьей-либо опеке. И прошу не надзирать за мной и не читать мне на каждом шагу мораль. Я не хочу, чтобы мной командовали.
— Это твое последнее слово? — спросил Славик.
— Последнее.
— Тэ-эк, — протянул Славик и, сдвинув на затылок кепку, ожесточенно потер налившуюся кровью плешинку. — Ну хорошо. Сам так сам… Не будем тебе мешать.
По коридору шли какие-то сотрудники. Славик отошел, посоветовался с Черемшановым и Галей. Гале хотелось добиться примирения, и она все время порывалась к Максиму, но Славик ее удерживал.
— Ах, какие же вы злые! — дрожащим голосом оказала Галя.
У Максима дрогнуло сердце. Не вернуться ли к друзьям? Но недобрая упрямая сила удерживала его.
Славик, Галя и Саша ушли в отдел кадров, а Максим остался стоять у окна. «Ну и ладно. По крайней мере, не буду от них зависеть», — самолюбиво думал он.
Не прошло и десяти минут, как Славик, Галя и Саша вышли из отдела кадров. Лица их сияли. Галя подбежала к Максиму и, забыв обо всем, что произошло недавно, сказала:
— Иди же, Макс. Мы сказали, что с нами есть еще один. Пока у нас отобрали путевки, дали записочку к коменданту общежития, а завтра в девять утра велели прийти оформляться на работу. Иди же скорее. Мы подождем.
Ни на кого не глядя, Максим вошел в кабинет отдела кадров. К немалому его изумлению, ему пришлось разговаривать с пожилой женщиной, заместителем начальника отдела. Она по-матерински приветливо улыбнулась ему, взяла путевку, паспорт, диплом, пробежала по ним взглядом, потом со спокойным любопытством подняла на него светлые умные глаза.
— Вы все вместе приехали? — спросила женщина. — Только что у меня были ваши товарищи.
— Да. Вместе, — ответил Максим и покраснел. Потом, после нескольких вопросов, заданных женщиной о его учебе и практике, Максим сказал: — Я хотел бы занять место не ниже сменного инженера любого объекта.