Беспощадная страсть
Шрифт:
— Отойди от босса, Сатир, и не делай резких движений! А то мы завалим твою бабу! — услышал вдруг Белов грубый голос, раздавшийся сзади. Север медленно обернулся и увидел три «Кедра», два из которых были наведены на Милу, а один — на него самого. Оружие держали парни в камуфляжке.
Глава 33
Когда Ватин и Чугун прорвались наконец к особняку Газавата, они были уверены, что за спиной оставили только трупы. Бандиты
— Отдышаться бы, шеф… — пробормотал Чугун, останавливаясь у проема выбитых ворот ограды виллы.
— Десять секунд! — разрешил Ватин. — Может, и Беркут с Крокодилом пока подгребут, если целы остались…
Беркут появился почти тотчас. Но один.
— Вперед, быстро! — приказал Ватин обоим бойцам. — А где Крокодил? — спросил он Беркута уже на бегу.
— Издох, ко-зел! — Беркут яростно сплюнул. — Ссыкло поганое! Чуть меня с собой не утащил!
— Издох из-за собственной трусости? — уточнил Ватин.
— Только из-за нее! — Беркут клокотал.
— Тогда черт с ним! — «отпел» парня Ватин. — А «бомжей» вы на своей стороне всех положили?
— Кажись, всех… Как бульдозером проехались…
— Отлично!
Больше бандиты не переговаривались — берегли дыхание.
…И вот они стояли в дверях зала, держа на прицеле Севера и Милу. Север понимал: его не убили сразу только потому, что боялись задеть Газавата. Тот находился на одной линии огня с Беловым.
Увидев своих, Газават словно ожил.
— Ватин, братуха! — захрипел он. — Не чаял уже тебя живым встретить!
От боли, спровоцированной эмоциональным напряжением, Николай, подобно японцу, со свистом втянул в себя воздух сквозь зубы.
— Босс! — проорал Ватин. — Всех пацанов, что были со мной, положили «бомжи»! Они дорогу подожгли! Облили бензином и подожгли, когда наши тачки ехали!
— Наверняка этот гад такой финт придумал! — зло процедил Газават, слабо кивая на стоящего перед ним Севера.
— Но и мы всех «бомжей» завалили, босс! — похвастался Ватин.
— Точно всех? — насторожился Газават.
— Точно!
— Ну, хорошо… — Газават вздохнул с облегчением. — Ты умный малый, Ватин! Ты правильно сделал, что взял на прицел Гюрзу! Иначе этот гребаный Север пострелял бы вас влет! А теперь он не дернется! Девка ему дороже жизни! Глаз с нее не спускайте!
Север действительно боялся даже пошевелиться. Потому что два автоматных ствола смотрели на Милу…
— Отойди от босса, козел! — крикнул Белову Ватин.
— Хочешь его убить? — осклабился Газават. — Нет, ты погоди! Он мне пока нужен! Он тут досыта наигрался со мной, как кошка с мышкой!
— Эй, ты! Брось оружие! — приказал Ватин. — Босс, у него ведь есть оружие? Ну, кроме ножа?
— Револьвер в кобуре под свитером.
— Слышь, Сатир! Очень-очень осторожно вытащи свой револьвер и брось его на пол. Учти: одно резкое движение, и твоя девка — труп! Нож, кстати, тоже брось!
Север отшвырнул нож, медленно вытащил револьвер и тоже кинул его на пол. Теперь Белов был совершенно безоружен. Отнятый им у Милы «Кедр» валялся далеко в углу зала, возле лежанки…
— Свяжи его, Ватин! — приказал Газават. — Только подходи к нему один, пацаны пусть держат на прицеле девку! Этот мерзавец и с голыми руками опасен, как гремучая змея!
— Да знаю, шеф… — погрустнел Ватин, вспоминая десятки убитых братков. — Почему ты не хочешь сразу его прикончить? От греха? Прикажи, и я…
— Нет, не время еще! — жестко произнес Газават. — Свяжи его! Рано ему, козлу, пока умирать!
Ватин опасливо приблизился к Белову. Он теперь боялся всего, относящегося к этому человеку.
Однако Север позволил связать себя беспрепятственно. Он слишком любил Милу, чтобы рисковать ее жизнью…
— Теперь освободи меня, а его посади на мое место! — велел Газават Ватину.
Тот осторожно отстегнул «папу» от кресла, помог встать. Стоять Николай мог только на одной ноге.
— Ничего! — заявил он. — Привали меня пока к стене, потерплю. А его сажай! Пацаны! — крикнул Газават Беркуту и Чугуну. — Вы там не зевайте! Гюрза должна быть все время на мушке! Если этот дернется — валите ее сразу!
Но Север не дергался. Он покорно уселся в кресло.
— Сначала пристегни ему ноги, Ватин! — командовал Газават. — А уж потом развяжи руки и пристегни их! Осторожнее!
Подобная перестраховка могла бы показаться странной несведущему человеку. Но Газават и Ватин слишком хорошо поняли, шкурой почувствовали, каков Север в деле. И предпочитали не дразнить смерть.
Вскоре Белов стал абсолютно беспомощен.
— Отведи меня на лежанку, братан! — сказал Газават Ватину. Тот отвел, усадил.
— Ну вот, а теперь развлечемся! — заявил Николай радостно.
— Включить ток? — по-своему понял его Ватин.
— Нет, братуха! — произнес Газават торжествующе. — Этот урод настолько меня сегодня измучил, что я хочу воздать ему по полной программе! Мне Гюрза нынче продемонстрировала, как мало она боится боли. Надо думать, Север такой же, они ведь одинаковые. А я хочу сделать ему больно, очень больно, по-настоящему больно! Чтобы он корчился и визжал! Чтобы проклял день своего рождения! И я знаю, как это сделать!