Беспощадная страсть
Шрифт:
— План сам по себе неплох… — задумчиво произнес Романов. — Неплох… — повторил Всеволод неуверенно.
Полковник явно колебался. Ему, привыкшему до сих пор действовать в рамках Уголовно-процессуального кодекса, постоянно оглядываясь на прокуратуру, было трудно смириться с мыслью о применении столь решительных, предельно жестоких и откровенно бандитских методов работы. В течение беседы Романов постепенно и неосознанно начал воспринимать Белова как своего милицейского коллегу — сыскаря или агента-нелегала, то есть человека, стремящегося прежде всего добыть весомые доказательства вины преступников — доказательства, способные уличить злодеев на суде. Подспудно Романов оставался честным ментом и жаждал не столько личной победы над блатниками, сколько торжества
Но он быстро вспомнил, какую заварил кашу и кто сейчас сидит перед ним. А вспомнив, сразу начал анализировать беловский план совсем по-другому, оценивая его выполнимость, общую результативность в случае успеха, просчитывая варианты возможного будущего…
Север не мешал полковнику. Понимал — тому надо и привыкнуть к своей новой роли, и научиться мыслить чуть-чуть по-новому — вне рамок официального законодательства. А в умении Романова мыслить стратегически Север не сомневался — слишком хорошо рекомендовал Всеволода Валентин, умный мужик, близкий друг Павла Кузовлева. Да Север, впрочем, и сам чувствовал — Романов вовсе не дурак. Просто он еще не привык игнорировать юридические догмы.
— План сам по себе неплох! — произнес наконец Романов решительно. — Но предлагаемое тобой исполнение его никуда не годится. Городская квартира Газавата и его загородные особняки прекрасно охраняются. Системы охраны я не знаю. И ты не знаешь. Адреса явок группировки и время появления там «папы» я тоже не знаю. На люди Газават выходит только в окружении своей особо приближенной братвы, отлично тренированной и всегда вооруженной до зубов. При попытке захватить клиента ты, Север, можешь легко погибнуть. А ты — моя последняя надежда, и я не хочу тобой рисковать. Кроме того, столь отчаянный ход, как похищение, — это игра ва-банк. Мы сразу себя выдадим. У Газавата сейчас нет ни конкурентов, ни врагов. Соответственно его пацаны заподозрят прежде всего меня — больше некого. И на всякий случай уберут. А я еще могу пригодиться — все-таки для местной шушеры я наполовину свой, «прикормленный». Конечно, они мне не доверяют, но кое-что я могу иногда узнавать. Да и разного рода милицейская информация идет как-никак через меня…
— Хорошо, что ты предлагаешь? — спросил Север.
— Ты должен внедриться в группировку Газавата. Сблизиться с ним. Узнать все, что нужно. И уж потом действовать наверняка.
— Внедриться? Сблизиться? Каким образом? — Север криво усмехнулся. — Или он настолько тебя любит, что примет твоего человека с распростертыми объятиями?
— Как сблизиться — не знаю. Но надо. Пойми, Север, наркомафия — это не один Газават. И его ликвидация, даже вместе со всеми приближенными, проблемы не решит. Иначе бы я сам… Ну да ладно. Но группировка Газавата насчитывает не менее трехсот активных бойцов, и вокруг каждого такого бойца — еще куча шелупони, «шестерок» из молодняка, всегда готовых занять вакантное место в банде, если таковое освободится. Всех не перестреляешь… И я понятия не имею, кто, кроме элиты группировки, знает секрет происхождения героина. Может, никто. А может, все. Даже пристрелив «папу» и выбив его дворцовую стражу до последнего пацана, мы не уничтожим саму систему поставок героина. Тем более что кормится с нее и гражданская администрация, и милиция… Заинтересованных в функционировании этой системы слишком много. Кто-нибудь обязательно приберет к рукам столь доходный бизнес. И тогда придется производить отстрел по новой. Нет, Север. Ты должен начинать не с ковбойщины, а с тонкой агентурной операции по внедрению к Газавату, по зарабатыванию у него авторитета, по раздуванию своего авторитета среди группировщиков и в конечном итоге — по замещению собой
— Молва сильно преувеличивает мои возможности, — усмехнулся Север. — Я в свое время очень постарался, чтобы было именно так.
— Так ты не сможешь стать местным «папой»? — воскликнул Романов почти негодующе. — Кишка тонка? Ты отказываешься от операции?
— Не отказываюсь. Но и успеха не гарантирую. — Север взглянул на полковника чуть снисходительно. — А ведь ты и сам купился на блатные байки, Влад. Поверил, что Север Белов может все. Пусть слегка, но поверил, признайся?
— От отчаяния… — пробормотал Всеволод смущенно.
— К сожалению, я могу далеко не все, — продолжал Север. — Однако кое-что могу. И за дело берусь. Сделаю, нет ли, — время покажет. Одно я тебе обещаю: никто никогда не узнает, что я твой человек. Я тебя не подставлю. Остальное — как Бог даст.
— Мне, признаться, не очень важно, подставишь ты меня или не подставишь. Я кругом в дерьме, — вздохнул Влад. — Понадобится подставить — валяй, лишь бы польза была.
— Не в моих правилах продавать своих, — возразил Север. — И потом, я тебе благодарен, Влад. Сейчас ты поймешь. Я тебя слегка купил, когда говорил о похищении Газавата и дальнейшей мгновенной ликвидации всех его приспешников. Не то что я не сумел бы этого провернуть… может, и удалось бы. Но мне нужно не это. А нужно мне именно стать «ночным королем» города, самым крутым бандитом на сотню верст вокруг. А самому предлагать такой вариант мне не хотелось. Мало ли что ты подумал бы…
— А действительно, зачем тебе подобный расклад? — насторожился Романов. — Хочешь из грязи в князи? Впрочем, чего это я… — тотчас одернул себя Всеволод. — Извини, Север. Знаю, ты мог бы обогатиться куда более простым путем, мне Валька объяснял… Но все же зачем тебе социальный статус монстра?
— Нужен. Причины личные, дело в моей жене… Не будем об этом. Главное, ты сам поставил передо мной мою же цель — стать здешним «крестным отцом» — и представил ее достижение как единственную возможность разрушить систему наркоторговли. Значит, в основном мы сошлись. Остальное — детали. Давай их согласуем. Прежде всего дай мне характеристику Газавата. Что он за человек? Какие у него слабости?
— Газават? Умен, дерзок, крайне подозрителен и одновременно очень смел. Но осмысленно смел, не бездумно. Прирожденный преступный лидер. Имеет огромное влияние среди людей своего круга. Кстати, ни в какую мистику не верит, и Север Белов для него не более страшен, чем Змей Горыныч…
— Естественно, — кивнул Север. — Суеверие — удел «пехоты», «быков», быдла. Авторитеты выше чертовщины. Они не так глупы.
— Вот-вот, — подтвердил Романов. — Хорошо, что ты это понимаешь и не станешь пытаться запугать Газавата колдовскими чарами… Право, я сам предлагаю тебе втереться к нему в доверие, и сам же не представляю, как это вообще возможно. Он никому не доверяет…
— Но хоть какие-то слабости у него есть? — настаивал Север.
— Одна есть. Он помешан на бабах. Буквально ни одну мало-мальски смазливую деваху не пропускает. Как будто коллекционирует их, как будто цель себе такую поставил — перетрахать всех красивых баб мира. Кстати, Корвет сделал из этого неплохой бизнес. Он поставляет Газавату красоток — на время или насовсем, разница только в цене. Впрочем, покупая девку с потрохами, Газават вскоре пресыщается ею и либо отдает на потеху своим приближенным, либо возвращает Корвету почти даром. А уж Корвет определяет телку на панель или еще куда… Обычно такие девки — из бомжих, железнодорожные менты специально отлавливают на вокзалах красивых бомжих для Корвета. Он потом делится с ними доходами. Не с бомжихами, конечно, а с ментами.