Беспощадный дикарь
Шрифт:
Фамилия Уайлдер стала проклятием. Я — черная тень, которой боится весь город, обо мне шепчутся, все помнят, что Уайлдер означает плохие новости.
Когда кто-то видит меня — вылитый образ моих родителей, — в ход идет та же ложь, что рассказывали о моем отце в дни после аварии. Люди называли папу проблемным, безрассудным, склонным к самоубийству пьяницей, который представлял опасность для себя и других. Но это неправда. Ничего подобного. Мои родители были убиты, и влиятельные люди в этом городе скрывали это.
Секреты, ложь, предательство, месть… этот город запятнан кровью.
Но
Лэндри как будто спустили курок, и я собираюсь это доказать. И я заставлю их заплатить.
Слишком напряженный, чтобы сосредоточиться на чем-либо, переодеваюсь в джинсы и направляюсь в тренировочную зону, которую собрал в другом конце квартиры. Толкать свое тело до тех пор, пока оно не будет готово сломаться от ударов по мешку, — это единственный способ отключить свой мозг, прежде чем постоянно кипящая ярость закипит.
Я теряю счет времени, осознавая лишь ноющий протест в мышцах, капли пота, стекающие с моего тела, и ритм моего дыхания, когда мои кулаки бьют по боксерской груше.
Только когда входящий звонок в третий раз обрывает плейлист с музыкой гнева, я, наконец, останавливаюсь, чернильная грудь вздымается, когда ловлю мешок во время обратного удара, чтобы придать ему устойчивость. Смахнув с лица влажные волосы, я поднимаю телефон и качаю головой, принимая вызов.
— Кольт, я занят.
— Не так я учил тебя разговаривать со старшим братом. — В его тоне сквозит веселье. Всегда шутник. — Ты превратился в такое маленькое дерьмо с тех пор, как покинул Торн-Пойнт.
— Я всегда был таким. — Вытираю пот с лица полотенцем, накидываю его на шею и иду на кухню за водой. — Но ты уже знал это.
Он хмыкает в знак согласия. — Не из-за отсутствия попыток с моей стороны заставить тебя стать легче, клянусь, вы с Леви как-то связаны. Вы оба вырезаны из одного и того же полотна, охваченные тоской краевого лорда.
Я насмехаюсь. Друг Кольта — один из немногих людей, которые пугают меня до смерти. У него нет морали, нет границ и серьезная одержимость ножами.
— У меня есть для тебя новая зацепка, — говорит Кольт, становясь серьезным.
По моим нервным окончаниям пробегает лед, и уже двигаюсь к ноутбуку и файлам, разложенным на журнальном столике, держа телефон между лицом и плечом. Мой голос звучит грубо, когда я отвечаю. — Да?
— Уже у компьютера? Ты получишь push-уведомление с зашифрованным пакетом для скачивания.
— Есть. — Я опускаю телефон на стол и переключаю его на громкую связь. Упомянутый им файл появляется на экране. Как только он открывается, я вдыхаю, быстро читая. — Ты уверен?
— Да. Когда ты прислал скопированный жесткий диск, я смог откопать это. На самом деле мне было трудно соблазнить его рассказать мне свои секреты, а это уже о чем-то говорит. Тот, кто зашифровал это, не хотел, чтобы это когда — либо увидело свет. Я пришлю все, что еще найду.
Снова сканирую информацию. На должность
Им стало легче скрывать то, что было сделано с моей семьей.
Мое сердце колотится. Пойти на ту вечеринку тогда стоило, и не только потому, что я узнал, от чего стонет Мэйзи. Она была просто прикрытием, чтобы никто не поймал меня, когда я крадусь по домашнему офису.
— Спасибо, Кольт. Я твой должник.
— Верни мне долг позже. Предпочтительно с новой сексуальной дамой, чтобы побить ее. Он смеется над моим отвращением. Не знаю, как он получает удовольствие от хентая, потому что поддельные мультяшные сиськи не вызывают у меня ничего. — Шучу, хорошее дерьмо я получаю сам.
— Неважно, — бормочу я.
— До скорого, Фокси.
Он вешает трубку прежде, чем я успеваю отчитать его за то, что он назвал меня по прозвищу. — Засранец.
Это не так уж тепло, без него я бы так и барахтался в своей ненависти без направления. Только благодаря Кольту и его друзьям у меня теперь есть еще один кусочек головоломки.
Потирая челюсть, я открываю фотоальбом на своем телефоне. Это также означает, что мне нужно двигаться вперед со следующим планом, который сформировался за последние пару недель. Сначала я занялся будущим Холдена, но Мэйзи — это настоящая брешь в доспехах ее родителей.
Ее фотографии заполняют мой телефон с тех пор, как я следил за ней, чтобы изучить ее привычки после вечеринки, когда решил, что настала ее очередь заплатить свой фунт плоти. Сначала я игнорировал ее, потому что смотреть было слишком больно, но теперь она получила внимание, о котором умоляла меня.
Меня удивило, как много она рассказывала о своих внеклассных занятиях. Волонтерство в библиотеке, чтобы читать детские книги, занятия по AP, преподавание йоги, черт возьми. Я бы предположил, что с тем, как ее родители были обеспечены, она могла бы выбрать любой элитный колледж. У Холдена был, пока я его не исключил, и, насколько я мог судить, его единственной квалификацией для поступления в колледж была игра в футбол.
Воспоминания прошлого года всплывают на поверхность, когда я смотрю на фотографию Мэйзи, ведущей занятие по йоге.
Я гулял с Холденом, и меня переполняло чувство отвращения к его присутствию, как и Мэйзи, он превратился в неузнаваемого человека. Было почти трудно поверить, что когда-то мы были друзьями, но девятилетние дети отличаются от придурков в восемнадцать лет. Мэйзи появилась в дверях спортзала, чтобы остановить его, с кривой улыбкой, которая все еще заставляла сердце переворачиваться без моего разрешения. Она проигнорировала мой хмурый взгляд, чтобы попросить помощи в организации дурацких зимних танцев.