Беспутный и желанный (Клятва верности)
Шрифт:
Он коснулся пальцами ее щеки. Жест его был нежен, несмотря на обуревавший его гнев.
Ребекка отпрянула.
– Больше он не посмеет! Я схватила кочергу и выгнала его прочь. Я могу сама защитить себя и Майкла.
– Вы оба поедете со мной, – твердо сказал Рори.
– Нет. С меня достаточно скандалов. Я не хочу еще больше ранить душу Майкла. Он и так много страдал.
– Ты не доверяешь мне, Ребекка? – мягко спросил Рори, пытаясь сдерживать себя.
– А почему я должна тебе верить? Ты бросил меня на произвол судьбы восемь лет назад,
– Я тебе писал.
– Как изобретательно ты лжешь! – Ребекка не хотела слушать никаких оправданий. – И в этих письмах ты объяснил причину своего долгого отсутствия? – язвительно поинтересовалась она. – Бью Дженсон старался прикрыть тебя, но он обмолвился, что ты задержался у своего уважаемого приятеля с кличкой Блэки Драго в его притоне.
Рори не обратил внимание на ее иронию.
– Двое негодяев ворвались в ночь после поединка в мой номер в гостинице Блэки. Я чуть не истек кровью от удара ножом. Но как только я смог взять в руки перо, я написал тебе обо всем… Потребовалось почти два месяца, прежде чем я выкарабкался и смог сесть на лошадь. Но я отправил три письма. Хоть одно из них должно было дойти до тебя.
– Я ничего не получила, – произнесла она бесстрастно, но сразу же сомнения начали грызть ее.
– Значит, твои родители перехватывали их. На конвертах был почтовый штамп Денвера. Твоя мать или отец…
– Нет! – Она решительно отметала все обвинения в адрес своих близких. Если бы это оказалось правдой, как дорого обошелся ей их неправедный поступок.
Он видел, как Ребекка борется с одолевающими ее сомнениями, как дрожат ее руки, как ей страшно.
– Твоя мать ненавидела меня всей душой. Ты сама говорила об этом.
«Это был папа! Это он всегда ходил за почтой».
Ребекка отказывалась допустить в свое сознание жестокую истину. Невыносимо мучительно было признать, что ее отец способен совершить такое гнусное предательство.
– Я не верю тебе. Ты бросил меня, как и других девушек, над которыми одерживал легкие победы. Ты внес мое имя в длинный список своих любовниц и обрек меня на адскую жизнь с Амосом. А это был истинный ад, Рори, поверь мне!
Она была вознаграждена хоть тем, что в его взгляде были сочувствие и гнев.
– Я сожалею, Ребекка. Я не мог и предположить…
– Не мог предположить, что у тебя родится ребенок? И как он будет похож на тебя? А теперь ты об этом узнал случайно и хочешь его забрать себе. Слишком поздно, Рори. Ты его не получишь. Он мой. Как только Амос попадет в тюрьму, я стану свободной, а мой сын будет в безопасности. Если ты действительно заботишься о нас, добейся скорейшего ареста Амоса.
Рори взял ее за плечи, приблизил к себе.
– Я понимаю, что ты горько обижена. И на то есть причины. Но и у меня есть причина быть обиженным. Я приехал в Уэлсвилл и узнал, что ты уже замужем. Я даже помчался за тобой вслед. Я стоял в патио за окнами бального зала особняка Уэллса и видел, как ты танцуешь в его объятиях, такая красивая в шелках
Ей показалось, что ее сердце сейчас остановится.
– Ты… ты был там, в тот день первого бала?
Она надела тогда платье из китайского шелка и, по настоянию Амоса, все бриллианты. С тех пор Ребекка ненавидела это платье, а бриллианты надевала так редко, как это было возможно. Заглянув в глаза Рори, она увидела в них не затухающую с годами боль.
– Ты должен был презирать меня тогда. И, наверно, решил отомстить.
Он опустил веки, и Ребекка поняла, что докопалась до истины.
– И все, что ты со мной делал с тех пор, – все ради мести. Не так ли, Рори?
Не в силах сдерживаться, он молча сжал ее в объятиях. Она не сопротивлялась. Рори приподнял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы.
– Теперь со всем этим покончено. Никто из нас не должен винить себя за то, что случилось. Лишь Уэллс и родители…
Ребекка с гневом вырвалась из его объятий.
– Нет! У тебя нет доказательств…
Ее прервал громкий и настойчивый стук в дверь.
– Миссис Уэллс! Это шериф Сиарс. Ваш бой сказал, что вы здесь. Я по важному делу.
Ребекка с ужасом посмотрела на Рори, потом окинула взглядом крошечную гостиную. В ней не было места, где бы он мог спрятаться, даже если б Рори согласился на это. Впрочем, времени на поиски выхода из положения уже не осталось, так как шериф Сиарс без приглашения открыл дверь и шагнул в комнату.
Он был высок и очень худ, но обладал основательным круглым брюшком, что придавало ему смешное сходство с засахаренным печеным яблоком, нанизанным на палочку.
Шериф сдернул с головы шляпу, как-то нервозно кивнул Ребекке и перевел взгляд на Рори Мадигана. В его тусклых глазах зажегся огонек узнавания, но он вновь обратил все свое внимание на женщину.
– Ничего не могу поделать, мадам, но я вынужден арестовать вас по обвинению в убийстве вашего мужа.
У Ребекки перехватило дыхание.
– Убийство? Амос мертв? Как? Когда?
– Что происходит, Сиарс? Объясни толком, что случилось с Уэллсом? – Рори подвел Ребекку к стулу и усадил.
Шериф явно смутился. Его беспокойный взгляд то впивался с подозрением в Мадигана, то вновь возвращался к вдове убитого. Присутствие здесь влиятельного гражданина, бывшего конгрессмена, создавало некоторые неудобства.
– Уэллс был застрелен ночью у себя в офисе, что напротив Капитолия. Уборщица-мексиканка явилась на работу очень рано. Она обнаружила тело и примчалась ко мне.
– Какого же черта ты вмешиваешь сюда миссис Уэллс?
Шериф достал из кармана пиджака маленький «кольт» 32-го колибра.
– Это ведь ваш револьвер? – спросил Сиарс. Ответ он знал заранее.
Рори увидел, как Ребекка, бледная как мел, обреченно кивнула.
– Да. Муж купил его несколько лет назад, когда много путешествовал и часто оставался один в большом доме в Вашингтоне… Мне этот револьвер не попадался на глаза уже давно.