Беспутный и желанный (Клятва верности)
Шрифт:
Его глаза жгли, каждое его слово разражалось раскатом грома в ушах виноватого старика. «Ты уничтожил мои письма, ты старый негодяй…» Этот упрек Рори хотелось бросить в лицо Эфраима и тем самым добить святошу окончательно. Только ради Ребекки он сдерживал свой острый язык. Для старика она была единственной зашитой.
Эфраим обрел некое мужество, обращаясь к дочери:
– Как насчет тебя, моя девочка? Ты знаешь, что скажут люди… Ты выходишь замуж за злейшего врага своего супруга, едва его труп остыл…
– Меньше думай
– Я уже заплатил за свою вину глубоким раскаянием… но дочь моя за нее не в ответе! Она должна быть свободна и в выборе супруга, и религиозного обряда бракосочетания. В старике вновь проснулся прежний Эфраим Синклер, когда он узрел перед собой воплощение богини мести в образе молодого стройного ирландца.
– Слова, слова… Какой в них толк? – Рори рассмеялся. – Беседа наша затянулась, Ребекка. Поторопимся, нам предстоит долгий путь в Виргиния-Сити.
Первое ее замужество благословил отец. Теперь он был лишен права совершить этот обряд. Ребекка знала, как он мучается при мысли о том, что его дочь обвенчает католический священник. Не произнеся больше ни слова, она крепко обняла отца на прощание и позволила Рори вывести ее под руку из холода церковного здания на жаркий солнечный свет.
После короткого расставания с Майклом с обещаниями скоро вернуться будущие молодожены отправились в Виргиния-Сити.
Они проехали несколько миль, прежде чем нарушили молчание. Каждый был занят своими мыслями. Освобождение от Амоса и обвинение в убийстве, нависшее над ней, а также крах веры в праведность любимого отца и то, что должно было решить ее судьбу на всю оставшуюся жизнь – бракосочетание с Рори, – все это сплелось в единый клубок, распутать который Ребекка сейчас была не в силах.
«Поверит ли он, что именно сейчас, в самую трудную минуту, я отдаю себя ему по любви, а не ради того, чтобы обезопасить себя? И не хочет ли он просто-напросто отнять у меня сына, прикрываясь свадебным обрядом?»
Она вдруг вспомнила, что на ней пропыленное дорожное платье, никак не похожее на наряд невесты.
– Разве это костюм подойдет? – спросила она и тут же смущенно покраснела. – Я хотела сказать, что меня могут прогнать из церкви Святой Марии.
Рори очень удивился, что ее занимают подобные мелочи.
– Мы не будем венчаться в этом храме, – успокоил ее он.
– Но я думала… Есть ведь только один католический храм в округе. Раз мы так торопимся в Виргиния-Сити, то я считала… – Она замолчала, вконец запутавшись.
– Тамошний судья мой приятель. Он поженит нас и никому не проговорится, пока не уляжется вся эта кутерьма. Он также позаботится о документе, удостоверяющем изменение фамилии Майкла.
Тут Рори заметил, что последние его слова поразили Ребекку, и понял, что допустил неосторожность.
– Таким
– Они также не могут жениться на еретичке, если тебя это так интересует. В нашем случае дело обстоит именно так. Положено отвести три недели на чтение молитв, прежде чем священник получит право соединить новобрачных разной веры. – Рори терпеливо подождал, пока до нее дойдет смысл сказанного, и потом произнес: – Что тебя заставляет думать, будто я собираюсь развестись, еще не женившись?
Его прямота озадачила ее. То ли он действительно все продумал, чтобы оградить ее от невзгод, то ли дурачит женщину, волей случая оказавшуюся в его власти?
– Так, значит, развода в ближайшее время не предвидится? – спросила Ребекка с отстраненным видом, уставившись на стелющуюся перед ними дорогу.
– В ближайшее время предвидится свадьба, – подхватил он, разряжая напряженную атмосферу. – Как я заявил шерифу, мы провели брачную ночь. Не собираешься ли ты отрицать это перед судом, если таковой состоится? – Он оскалил зубы в хорошо знакомой ей усмешке.
Она промолчала.
Когда сумерки опустились над столицей штата, четверо мужчин уселись вокруг массивного круглого стола в официальной резиденции сенатора Шеффилда в Карсон-Сити.
Присутствовала вся «святая троица» проходимцев – Шеффилд, Баскомб, Хаммер. Четвертым был убийца, который занял место поодаль от всех присутствующих. Хозяин дома внимательно поглядел в лицо каждому из партнеров. Степной ястреб, выслеживающий свою добычу на огромном пространстве прерий, обладал именно таким взглядом.
Он бросил на стол пачку документов.
– Это, можно сказать, завещание покойного Амоса. Здесь не хватает некоторых очень важных бумаг. Амос хранил их в своем тайном сейфе.
– Этого сейфа мы не обнаружили в его конторе. Простой стенной сейф был открыт, и все бумаги были разложены на его столе, – оправдывался убийца.
– Тогда не стоило его сразу убивать, а сначала надо было все как следует выведать, хорошенько поджарив ему пятки. Теперь он и после смерти опасен, – выразил свое недовольство Шеффилд.
– Мы обшарили офис и особняк. Пусто. – Убийца чувствовал себя виноватым и немного робел в присутствии столь влиятельных особ.
– Может быть, он спрятал бумаги в банке Уэлсвилла? – предположил Шеффилд. Сенатор во всем проявлял редкостную настойчивость и предпочитал любое дело доводить до конца.
Хирам Баскомб нервно утер пот, выступивший на лбу.
– Я и там проверил. Везде пустота.
– Мне кажется, – подал свой голос Хаммер, – что он подсунул бумаги Слаю Хобарту. Он доверял ему, потому что считал дураком.