Бессердечный лорд Гарри
Шрифт:
— Мы хотим знать, Джеймс, — спросила мать, — кого ты решил сделать виконтессой Клитероу: мисс Харгрейв или мисс Клемент?
— Ни ту, ни другую, — ответил Джеймс.
— Видишь, брат, этого я и боялась! — воскликнула леди Клитероу.
— Что ты имеешь в виду, Джеймс? — холодно спросил епископ.
Год назад Джеймса испугал бы тон дяди и недовольство матери. Но сейчас он чувствовал себя свободным от фамильного суесловия о долге и ответственности Отли.
— Я намерен сделать виконтессой Кли-тероу мисс Линнет Ричмонд. В случае, если смогу уговорить ее выйти за меня
Его мать задохнулась от гнева.
— Я так и знала! Во всем виноват Гарри Сидмут! Я никогда не понимала, почему ты дружишь с этим распутником. И вот, наконец, ему удалось настроить тебя против собственной семьи.
— Не говори глупостей, мама, — отрезал Джеймс, потеряв терпение. — Всю жизнь я следовал твоим правилам. Всегда делал то, чего хотела ты. Сейчас я вырос, и пора мне сделать то, чего хочу я. А я хочу жениться на мисс Линнет Ричмонд!
— Но они, мягко говоря, очень странные люди, Джеймс, — возразил дядя. — Они почти никогда не приезжают в ЛЪн-дон на светский сезон. Они совсем не религиозны. А леди Элизабет занялась разведением овец, как будто ей было мало скандала в связи с бегством перед свадьбой.
— Да, занялась и преуспела в этом, — твердо сказал Джеймс.
— А знаешь ли ты, чем занимается ее невестка? — спросила мать. — Почему ее зовут Методистской маркизой?
— Кажется, она занимается благотворительностью в бедных районах города. Я знаком с ней, она прекрасная женщина.
— Благотворительностью! Расскажи ему ты, брат. Мне стало так плохо, что я должна лечь в постель.
Джеймс проводил мать до двери и приказал горнич-ной отвести ее наверх.
— Вдовствующая маркиза занимается тем, что разъясняет правила гигиены уличным женщинам, Джеймс. Разве теперь тебе не очевидно, что ни один Отли не может породниться с такой семьей? Она же поощряет проституцию.
— А не считаешь ли ты, дядя, что проституции способствует нищета, а не леди Тримейн?
— Одно дело, если бы она старалась спасти этих несчастных. Но она не делает этого, а только помогает им избежать заразных болезней.
— И это не так уж мало, дядя.
Говоря по правде, Джеймс действительно был слегка шокирован тем, что рассказал ему епископ, и сейчас как будто думал вслух. Но чем больше он думал об этом, тем справедливее ему представлялись собственные суждения.
— Ведь настоящее благочестие подразумевает как заботу о душе, так и заботу о теле?
— Я вижу, что спорить с тобой бесполезно, Джеймс. Ты решительно намерен сделать так, как сказал?
— Я очень люблю мисс Ричмонд. Думаю, что она будет мне хорошей женой, а я ей — хорошим мужем. До сих пор я жил так, как положено Отли. Остаток жизни я хочу прожить так, как хочет именно этот Отли, то есть я.
— Тогда мне остается только молиться за тебя, племянник.
— Я буду благодарен вам за ваши молитвы, ваша светлость, — с улыбкой ответил Джеймс. — А сейчас я должен идти. Я договорился провести сегодняшнее утро с лордом Сидмутом.
Был прекрасный день, и Джеймс решил пойти к Гарри пешком. То, что он противостоял матери и дяде, объявил им о своей независимости, наполняло его радостью и легкостью. Когда его
— Ты просто светишься от радости, Джеймс. Ты сделал предложение мисс Ричмонд, и оно принято?
— Еще нет, Гарри, — ответил Джеймс, широко улыбаясь.
— Тогда что же тебя так осчастливило?
— Сегодня утром я чувствую, что могу делать все, что хочу, — сказал Джеймс, усаживаясь за стол и намазывая маслом тост.
— Почему? — спросил Гарри, недоумевая, в чем может быть причина произошедшей в друге перемены.
— Потому что я наконец восстал против матери и дяди!
— Как! Бросил вызов Отли? Невероятно!
— Это правда, Гарри. Мать обратилась за помощью к дяде якобы для того, чтобы спасти мою душу. Но в действительности они оба хотели добиться, чтобы я перестал компрометировать семейство Отли, поддерживая знакомство с Рич-Мондами.
— И что ты им ответил?
— Что намереваюсь жениться на стар-
шей мисс Ричмонд, если она согласится стать моей женой.
— Отлично, Джеймс!
— Я впервые осознал, какой ограниченный зануда мой дядя Герберт. Наверное, только такой человек и может стать епископом! Интересно, какой церковный деятель получился бы из мистера Эдварда Ричмонда?
— Думаю, очень плохой. Джеймс рассмеялся.
— Наверное, ты прав. Он слишком честен и независим, чтобы выслуживаться в церковной иерархии. Кроме того, деятельность леди Тримейн не позволила бы ему извлекать выгоду из «служения церкви». Ты знаешь, чем она занимается, Гарри?
— Методистская маркиза? Ну да, я думал, все об этом знают.
— Я знал, что она посещает бедноту и слышал о ее громиле-телохранителе. Но что она учит проституток правилам гигиены…
— Это уже слишком для чувствительного Отли, Джеймс? — поддразнил Гарри.
Джеймс покраснел.
— Да, я был слегка шокирован. Но когда я подумал об этом, то пришел к вы-
воду, что это совсем не так лицемерно, как всеобщее презрение к этим женщинам, нежелание протянуть им руку помощи в их нищенском существовании.
— Согласен. И во всяком случае, слово «лицемерие» не подходит для семьи Рич-мондов. А когда ты собираешься просить руки мисс Ричмонд?
— Я, пожалуй, еще немного подожду. Впрочем, нет, я сделаю это сегодня! Но я хочу убедиться, что наш поцелуй не был случайностью, рожденной волшебной атмосферой Пэдстоу.
37
Если бы он только знал, что мисс Ричмонд может думать только о Джеймсе Отли, лорде Клитероу и его поцелуе. Она спрашивала себя, был ли поцелуй случайным, или Джеймс попытается поцеловать ее еще раз. Он объявил о своем намерении ухаживать за ней, но Линнет привыкла к тому, что мужчины прекращали ухаживания, когда проходило опьянение ее красотой. Она была так неопытна, что походила сейчас на шестнадцатилетнюю девушку, пришедшую в смятение от первой влюбленности. Однажды под утро ей приснилось, что Джеймс целует ее. Сон был приятным и волнующим, и она провела весь день как в тумане, мечтая снова погрузиться в этот сон.