Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
Меня сильно коробил тот факт, что ее брат — преступник. И еще больше напрягала связь с князем Романовым. Но до этого момента я отчаянно гнал все подобные мысли прочь.
— Послушай, — я прочистил горло и посмотрел на нее, — твои слова нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Заявление довольно серьезное. Тем более, когда речь идет об особе царских кровей.
Она задрала подбородок повыше.
— Разве я кого-то обвиняла? Просила защиты? Искала помощи?
— Нет, — зубы крошились от сдавливания челюсти.
— Тогда к чему вся патетика? Я пригласила
Короткий вздох сорвался с губ, молчание опять затянулось. Несколько минут Катя безуспешно вглядывалась в мое лицо, словно искала там ответ на какой-то невысказанный вопрос. А когда не нашла, разочарованно покачала головой.
Внезапный укол в сердце заставил вздрогнуть.
— Ты кого-нибудь любишь? — решилась она, и я второй раз за вечер подавился воздухом от шока.
— Нет!
— Я тебя не привлекаю?
Катя спустилась ниже, мы оказались друг напротив друга. Ее сладкий и одновременно свежий аромат проникал в легкие. Рыжие волосы, благодаря мягкому свету, окутывали ее лицо теплым сиянием солнца. Навевали грезы о ярких фруктах в изумрудных садах Сицилии или Тосканы.
Когда я потянулся к выбившейся пряди, Катя замерла и проследила за мной взглядом. Но стоило отдернуть руку и поморщится от собственной реакции, как она поджала губы.
— Понятно, — выдала сухо и зло. — Дело не в симпатиях, верно? А в том, что я — княжеская шлюха. Да не просто подстилка очередного Романова, но еще и сестра каторжника.
Я за ней не успевал, так быстро Катя делала выводы. Еще подумать не успел, как она уже выставила приговор и расписалась под ним. Словно взбешённая кошка, громко зашипела, после чего развернулась и бросилась наверх.
— Стой!
— Пусти! — взбесилась она, когда я схватил ее за руку.
Драка на лестнице явно не лучшее решение. У Кати хватило ума сильно не дергаться. Иначе мы бы оба полетели кубарем на площадку. Притянув ее к себе, я почти не встретил сопротивления, чему очень порадовался.
Вспыльчивая, но благоразумная. Спасибо и за это. Правда, пришлось дважды тряхнуть за плечи, чтобы пришла в себя.
— Причины нашей несовместимости я обозначил еще на кладбище, — процедил, слыша, как тяжело дышит Катя. — Зачем додумываешь?
— А как понять твой вопрос про брата?!
— Профессиональная деформация? — я развел руки в стороны. — Мы живем не в мирное время, имею право на подозрения.
Катя рассерженно сопела, но язык держала за зубами. Слушала.
— Твоя связь с Романовым во всей этой ситуации в любом случае ставит под удар наши возможные отношения. Светлейший князь не тот человек, которому легко набить морду за девушку, чтобы потом словить несколько в сибирской тюрьме, — жестко произнес я.
Опустив голову, она уставилась на свои ботинки.
— Андрей давно потерял ко мне интерес, — тихо проговорила она. — Позвал тогда, лишь бы тебе досадить.
Что-то Катя недоговаривала. По большому счету Андрею плевать на всех. Куда сильнее его увлекали дворцовые
Но отношения Кати с этой сволочью все равно коробила. Царапала изнутри и драла в клочья выдержку.
— В Петергофе по специальному разрешению проводят экскурсии в летней резиденции, — выдал я неожиданно.
В бездну Андрея. Сейчас не хотелось о нем думать.
— Правда? — Катя подняла голову, и глаза вспыхнули от надежды.
— Конечно.
Я скрестил за спиной пальцы. Не говорить же, что в Петергоф меня пускали без всяких условий. Главное, предупредить Алексея.
— Только одевайся потеплее, — промямлил, когда Катя с визгом бросилась мне на шею.
Рассмеявшись, я застыл, едва теплые губы коснулись уголка рта. Поцелуй получился нежным, трепетным, словно касание ветра. За ним последовал шепот, который я поймал с глотком воздуха:
— Mas uzasny smich.
— Что ты сказала?
Катя таинственно улыбнулась, затем оставила второй жалящий поцелуй на щеке и шаловливо подмигнула.
— У тебя потрясающий смех.
Пока я глупо пялился, она взбежала по лестнице. Лишь с хлопком двери очнулся и понял, что Катя ушла. Потер грудь там, где билось сердце, после чего пробормотал:
— Сумасшедший день.
И чертовски хороший!
Глава 47. Алексей
— Ваше Императорское Высочество, все приглашения разосланы, декорации к празднику готовы. Многие высокопоставленные чиновники, а также консулы и его высокопреосвященство, господин Манчини, подтвердили свое присутствие на балу.
— Архипресвитер согласился? А Папа? — спросил я без интереса и встал ровно, чтобы камердинер повязал галстук.
Руки нового слуги чуть подрагивали. Молодого волколака совсем недавно перевели сюда из лакеев, поэтому он так нервничал. Все время боялся что-то напутать, оттого бросал испуганные взоры на Гришку Тармина, отцовского слугу, и на Илью Корфа. Будто мой секретарь вместо доклада помог бы ему в случае ошибки.
— Его святейшество пребывает не в добром здравии. После недавней поездки в Милан он подхватил тяжелое респираторное заболевание и укрылся в своих покоях, чтобы молить бога о восстановлении здоровья.
«Иными словами, спрятался. Любыми средствами избегал поездки в Россию, чтобы не попасть под удар критики со стороны европейского общества и не стать жертвой в случае начала беспорядков. Умно, старый лис», — с усмешкой подумал я, после чего одернул рукава пиджака и жестом отогнал камердинера.
— Кто еще?
— Дилан Джефферсон, — склонил голову Илья, и я вздернул бровь.
— Государственный секретарь Соединенных Штатов Америки?
— Он самый. В посольстве подтвердили его приезд и присутствие на балу к открытию сезона. Господин Джефферсон приедет вместо пресс-секретаря Белого дома, Памелы Далстоун, как оговаривалось ранее.