Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
— Ольга Павловна, — шумно вздохнул Сергей Генрихович, затем покосился сначала на Натали, потом на Софи. — Давайте все обсудим за закрытыми дверьми.
— Мои деньги, господин Грушицкий. Те, что переведены со счетов его императорского высочества и от Государственного банка, придержите до выяснения всех обстоятельств. Но мои, будьте добры, отдать. Сейчас же.
Я намеренно шла на уступки. Пусть забирают перечисленные «премии» от Алексея и несколько миллионов от продажи завода. Плевать. До переоформления всех документов и передачи права подписи я бы их не коснулась,
Если императору хотелось поиграть в строгого папочку, то действовал бы аккуратнее. Лишние треволнения с учетом последних событий в стране ему бы не добавили очков перед народом.
Хотя к Вениамину Карловичу или Меньшикову я бы все равно не пошла. Втягивать средства массовой информации в личные разборки с императорской семьей не только глупо, но и чревато последствиями. Будь я одна, то, возможно, рискнула бы. Но у меня на шее две падчерицы. А еще… Еще…
Пусть я боялась за свою жизнь и недолюбливала императора, но вбитые в голову принципы просто не вытравить. Делать больно Алексею, распалять ненависть народа к его семье и усиливать эффект, созданный сторонниками «Красной зари», я не собиралась.
— Мы со всем разберемся, — скрипнул зубами Сергей Генрихович, после чего с намеком указал взглядом наверх. — У меня в кабинете.
— Время — деньги, господин Грушицкий. Знаете поговорку? — очаровательно улыбнулась я.
— Ольга Павловна, прошу вас.
— Ну раз просите…
— Ольга? — Натали озадаченно схватилась за мою руку, когда я поднялась.
— Посидите здесь, — коротко приказала девочкам и порадовалась, что ни та ни другая не спорили. — Я скоро вернусь.
Надеюсь, что хотя бы с частью своих средств. Иначе нам и правда будет туго.
Глава 49. Ольга
Дверь закрылась, и знакомый кабинет предстал передо мной во всем своем великолепии. За время моего отсутствия он почти не изменился. Если не считать фикуса, который гордо раскинул кожистые листья в разные стороны. Вот чего я не ожидала увидеть, так это его. Сергей Генрихович не казался человеком, который любил растения. Скорее, наоборот.
В прошлую нашу встречу здесь даже жалкого кактуса не наблюдалось, а теперь стоял целый фикус Бенджамина. Да такой большой, что занимал весь подоконник.
— Сотрудницы притащили с пятого этажа, — пояснил Сергей Генрихович, махнув в сторону растения. — У нас там ремонт. Сказали, что он приносит удачу.
— Полагаю, вы с ними не согласны, — хмыкнула я и подошла к ближайшему креслу.
— Сегодня в подвале случилась протечка, потом произошел сбой системы. А теперь в моем кабинете сидите вы. Похоже на удачное стечение обстоятельств?
Я цокнула языком и покачала указательным пальцем.
— Но, но, господин Грушицкий. Без оскорблений. Перед вами титулованная дама.
— Хищница вы, а не дама, — проворчал под нос Сергей Генрихович.
Или мне показалось, что он так сказал. Кто знал. Нынче даже собственным ушам не следовало доверять.
— Мои деньги, —
— Ваше Сиятельство…
— Насчет скандала я не пошутила.
Сергей Генрихович с шумом втянул носом воздух, затем негромко и протяжно вздохнул. Вид у него стал унылый. Я невольно представила, как закрывается дверь, и он выходит в окно. Или его так достала я, или собственное руководство. А, может, и всё вместе.
Потянувшись, я взяла в руки песочные часы и перевернула их. За бесконечным бегом крохотных песчинок медленно протекало безмолвное напряжение в кабинете. Никто не начинал беседу первым: каждый ждал, что другой сделает это за него.
— Ольга Павловна, — Сергей Генрихович отодвинул директорское кресло и со скрипом устроился в нем, — могу я быть с вами откровенен?
— Пожалуйста, — взмахнула рукой в согласии.
— Приказ о блокировке отдал мой непосредственный руководитель. Аркадий Белогорович лично позвонил мне после разговора с его императорским величеством. Уж не знаю, что вы там не поделили, но я бы на вашем месте не воевал с царской семьей.
— Кто сказал, что я с ними воюю? Только прошу вернуть то, что принадлежит мне по праву, Сергей Генрихович.
— Ольга Павловна…
— Вы, кажется, плохо расслышали, — я повысила голос и перебила его на полуслове. — Деньги царской семьи остаются на проверке. Но те, что заработаны мною лично, верните. Немедленно.
Добавив интонации твердости, а движениям резкости, я мрачно уставилась на застывшего Сергея Генриховича. Этого хватило, чтобы он ненадолго завис в своих мыслях, после чего расправил лацканы пиджака и глубоко задумался. Когда он, наконец, открылся для меня, хваткие нити невидимой силы вцепились в его не защищённое амулетами тело.
Я действовала аккуратно и точечно, поскольку любое переусердствование с влиянием на чужую психику грозило мне раскрытием и карательными мерами от полиции. Здешние камеры тщательно фиксировали движения, а защитные руны отслеживали изменение магического фона. Обмануть их не представлялось возможными, если ты не носитель хаоса, держащий его в узде.
Использовать врожденный дар, не прибегая к невероятной силе внутри, было чертовски сложно. Я сжала кулак, затем вцепилась ногтями в ладонь. Через боль я контролировала потоки, чтобы они не напитались чужеродной энергией. Благодаря такому способу голова оставалась трезвой после вторжения в чужие эмоции, а источник находился в относительном покое.
Сергей Генрихович боялся. Конфронтация с царской семьей грозила ему серьезными последствиями. Его бестолковые метания таким теплом отдавались в душе, что я прикрыла глаза и ощутила кисловато-цитрусовый привкус паники. Именно такая ассоциация возникла в голове, когда я проглотила слюну.
Апельсин, терпкая корица и мед — интересное сочетание. Непонятное. Его происхождение сбивало с толку, ведь раньше я не чувствовала вкусов у эмоций. Неважно чьими были. Теперь же они приобрели оттенки, в них появились яркие краски. Даже запахи усилились, отчего рецепторы пришли в невероятный восторг.