Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
Образу женщины, которая всем своим видом напоминала пламя. Пламя ненависти, революции, свободы. Даже аксессуары и одежду Мария выбирала такие, чтобы оставаться максимально заметной для своих приспешников. Она лепила из себя их символ, и они цеплялись за эту яркую картинку.
Почему же на улице и в ресторане никто не обратил на нее внимания? Неужели сила убеждения новостных лент так сильна? Люди действительно поверили, будто участие Марии в прошлогоднем нападении на императорский дворец — всего лишь слухи? И только краснозорьцы виновны в гибели
Как же легко управлять людским сознанием через известные способы подачи информации. Через них карали, миловали и снова карали неугодных. Сегодня толпа возвеличивала кумира, а завтра публично его порицала.
Аналогично с царской семьей: несколько лет назад все обожали Марию, обожествляли ее, называли «золушкой, покорившей императорское сердце». Сравнивали с принцессой Дианой, столь любимой многими в Великобритании. Ее обожали, возвышали, оглядывались на нее.
А после «смерти» популярность Марии неожиданно стихла под гнетом насмешек над ее плебейским происхождением и польской кровью. Интернет заполонили обличительные статьи и видео, направленные на то, чтобы всячески очернить образ пресветлой императрицы.
Император Николай так старательно уничтожал любое упоминание о супруге, что вскорости о ней действительно забыли и вспоминали только в дни рождения цесаревича. Когда какое-нибудь желтушное издание затрагивало тему его матери и презрительно называло «наполовину пшеком». Обычно подобные статейки никто не читал, лишь любители грязи да сетевые тролли.
Теперь по семье императора били из его же оружия. Переворачивали правду, обличали ложь в шкуру из недосказанности и выдуманных фактов, развернули кампанию по уничтожению репутации будущего наследника престола. Да так грамотно, что не подкопаешься при всем желании. Пока все службы ловили громогласных преступников, тихие шпионы через паблики и блоги распространяли грязь и отравляли общество.
Что мы в итоге получили? Бунты. Много-много бунтов.
— Знаешь, Ольга, — Мария взяла бокал с вином и легонько стукнула о край моего. От хрустального звона я непроизвольно вздрогнула. — Иногда ты становишься предателем в глазах дорогих людей совершенно случайно. Из-за одной ошибки или неверно поданной информации.
Я нахмурилась и обхватила тонкую ножку, затем погладила пальцем прозрачное стекло.
— Вы о себе?
Мария улыбнулась.
— О нет, — она тихо рассмеялась. — В половине того, что обо мне известно, я виновна. Такова безжалостная правда. Путь к власти кровав, одинок и уничтожает нашу бессмертную душу.
— Но? — я вернула Марии то же выражение, которое она сделала после моего отказа.
— Но другая половина фактов соткана из миллиарда лживых наговоров. Потому что никогда и ни при каких обстоятельствах я бы не причинила вреда своему сыну.
— Вы напали на императорский дворец в прошлом году и в этом. Погибло много людей. После чего устроили шоу с вырванным сердцем у храма. Про террористический акт с участием нескольких призванных и магов-хаоса,
— Виновна, однако не во всех преступлениях. Прошлогодняя акция и храм не имели под собой цели навредить Алексею или императору. Пожелай я скоропостижной смерти мужу, давно бы обеспечила ее Николаю. Однако он жив и относительно здоров, к моему глубочайшему сожалению, — Мария отпила вина, и мне почудилось, будто между алых губ мелькнул раздвоенный язык.
— Ненависть к мужу вы все-таки не отрицаете, — поковырявшись в шпинате, я разворошила жалкие кусочки крабового мяса и ощутила во рту кислый привкус подступающей рвоты.
После сложного дня, наполненного нервным ожиданием, и постоянного применения хаоса ко мне пришел ожидаемый откат. Слабее, чем в прошлый раз, но все такой же мощный. Подступившая немочь чуть не заставила разжать пальцы и выпустить вилку, а темные мушки, заскакавшие перед глазами, слились в вязкую черную кляксу.
— Я ненавижу Николая точно так же, как ненавижу эту страну и этот народ, — холодно проговорила Мария, пока меня раскачивало из стороны в сторону. Серебристый блеск вилки в ее руке помог мне сосредоточиться и не упасть в обморок. — Будь моя воля, я бы выжгла здесь все до тла.
— Но?
Собственная хрипотца в голосе неприятно резанула по ушам.
— Алекс очень любит Россию. Любит так, как может любить только истинный государь. Мои прошлые попытки отвернуть его от страны заканчивались провалом. Теперь я желаю, чтобы он стал моим союзником, а не врагом. Мы бы вместе добились величия империи.
— Под вашим чутким руководством?
— Разумеется. Дибирек!
Голос императрицы противным жужжанием врезался в черепную коробку, словно металлическое сверло. Буквально ввинтился в толстые кости, пробил стенки и добрался до мозга, готового взорваться от перенапряжения. Потом раздались глухие удары: первый, второй, третий…
А через секунду все исчезло. Осталось только бархатистое мурлыканье, от которого приятно пощекотало в районе затылка.
Я застыла и прислушалась к монотонной речи кама, затем ощутила прикосновение его загрубевших пальцев. При этом сам он по-прежнему неподвижно стоял у окна, будто медная статуя. Изредка по краю бубна пробегали едва заметные искры, но и они вскоре погасли вместе с ушедшей головной болью.
— Легче? — поинтересовалась Мария, когда я, наконец, пришла в себя.
— Да, — призналась честно.
— Вижу, что попытки Николая найти лекарство от хаоса так и не принесли плоды. Миллиарды рублей вложены, а толку ноль.
Она потянулась к блюду с фруктовой нарезкой и оторвала виноградину. Когда все это успели принести, я так и не поняла.
— Вы тоже обещаете людям с хаосом невозможное, — после приступа язык еле двигался, а инстинкт самосохранения полностью атрофировался.
— Я обещаю им главное, Ольга. Свободу. Единственную ценность, которую не купишь ни за деньги, ни за драгоценности. Помимо любви, разумеется.