Бессердечный
Шрифт:
— Как это я странный? Уверена? — Не могу понять, обиделся он или нет.
Я скрещиваю руки на груди. Не знаю, почему я так внезапно ушла в оборону. Я полностью согласна с тем, что Ретт Карсон — человек с закидонами.
Сексуальный хоккеист Адонис с закидонами.
— Ты странный, — говорю я и, прочистив горло, меняю позу, — потому что у тебя хватило смелости оскорбить мою выпивку, затем ты решил, что хочешь меня трахнуть, а потом убеждаешь отвезти тебя домой, потому что настолько пьян, что едва можешь стоять на ногах. Но, оказавшись дома, выглядишь, будто
— Жалким. — Он произносит это слово так, будто оно оставляет горький привкус во рту.
— Я собиралась сказать манипулятором.
— Ты права, — говорит Ретт, скидывая с себя маску. — Чертовски права. И ты не собиралась трахаться со мной, не так ли?
Я кусаю нижнюю губу. Сумасшедшая мысль промелькнула в моей голове по пути сюда, когда мы были в такси, и он нарочно прижал свою ногу к моей, а я не отводила ее на несколько секунд дольше, чем следовало.
— Нет, — лгу я.
Почему он просто не соблазнил меня, как нормальный парень? Разговор ни о чем. Лесть. Притворный интерес. Обычные трюки сработали бы просто отлично, потому что этот мужчина легко мог разжечь во мне огонь, но теперь, если пересплю с ним, я стану жалкой.
Не говоря уже о том, что в этом есть что-то неправильное. Было бы несправедливо утаить одну важную деталь, из-за которой он, возможно, не захочет иметь со мной абсолютно никаких отношений.
Эй, тут такое дело, я — сестра парня, который на прошлой неделе полностью разрушил твою жизнь...
Краем глаза я замечаю, что экран моего телефона загорается. Телефон заряжен, или, по крайней мере, заряжен достаточно. Ретт тоже это видит. Будет странно, если я задержусь здесь еще.
На телефон валит поток сообщений, начиная с того момента, как Бостин пыталась связаться со мной. Ее соседка по комнате потеряла ключи и могла опоздать на ночной самолет в Лондон, поэтому Бостин пришлось вернуться и помочь ей, чтобы та не пропустила свой рейс.
— Мне нужно идти, — вздыхаю я.
Его взгляд все еще сосредоточен на мне, он более натянут и напряжен. Алкоголь, должно быть, выветривается, и передо мной предстает настоящий Ретт. Выражение его лица непреклонное. Его, кажется, не расстраивает то, что я ухожу, он не просит меня остаться.
— Да, — говорит он. — Нужно.
Я опускаю взгляд на его губы и на изгиб мужественного подбородка. Замечаю пару ямочек и пытаюсь представить себе, как его мускулистые стальные руки будут обнимать меня, прижимая к твердой груди.
Когда выхожу из транса, я заказываю такси и засовываю свои вещи в клатч.
Между нами возникает странная тишина, и каждый из нас думает о том, что могло бы быть, если бы мы отбросили осторожность и воплотили в жизнь наши безрассудные, приправленные алкоголем желания.
Я подхожу к двери и поворачиваюсь, чтобы в последний раз попрощаться с Реттом. Выражение его лица жесткое, глаза сверкают. Либо он злится, потому что я не переспала с ним, либо думает о чем-то или о ком-то другом. Не удивлюсь, если он уходит в себя, чтобы испытать боль и гнев.
— Пока, Ретт, — говорю я, слегка взмахнув пальцами.
Кажется, он, наконец, приходит в себя, его глаза становятся яснее, когда взгляд останавливается на мне, но все же он ничего не произносит. Не буду обижаться на то, что этот мужчина, внезапно свалившийся на меня сегодня, не проворчал хотя бы «мне жаль» в мой адрес.
Я покидаю его квартиру, чувствуя себя немного печальной. В основном, из-за него. Печальной, потому что, несмотря на всю его кажущуюся беспечность, я вижу, что он глубоко несчастен. Он утонул во всей этой грязи, которой его в последнее время поливают. Но, возможно, все еще не так плохо, даже если он этого и не осознает.
Или, может, осознает, но ему все равно.
Жизнь вставляет ему палки в колеса, и так он ей отвечает.
Стоя возле его многоквартирного дома, я осматриваю улицу в поисках такси, красной «Шевроле Импала». Уже начало июля, но в ночном воздухе чувствуется непривычный холодок, поэтому я обхватываю себя руками. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на его дом, и вижу, как гаснет свет в его квартире.
Через мгновение подъезжает машина, и я забираюсь внутрь и называю адрес Брайса мужчине средних лет с бостонским акцентом, на котором надета кепка с эмблемой «Метс».
Только оказавшись на полпути к дому, я открываю клатч и понимаю, что случайно забрала зарядное устройство Ретта.
Глава 7
Ретт
— Вот, держи, — говорит моя помощница Эллисон, стоя во вторник утром у моей двери и протягивая белый бумажный пакет из магазина «Эппл».
— Ты святая, Элли. Я когда-нибудь говорил тебе это? — Я достаю зарядное устройство и подключаю к нему свой разряженный телефон.
— Каждый день.
— Какая-то девушка украла его прошлой ночью, — вздыхаю я.
Она осторожно заходит в мою квартиру, закрывая за собой дверь, и опускает руки. Она всегда такая чопорная, такая правильная. Эллисон — яркий пример выпускников Лиги Плюща, трудолюбивый перфекционист. Ее самый большой недостаток — отсутствие уверенности в себе, что не позволяет ей претендовать на работу, которую она действительно заслуживает. Она слишком хороша для этой работы, я знаю об этом, и могу потерять ее в любой момент. Но пока этого не произошло, я буду продолжать платить ей достаточно, чтобы она была счастлива, и при этом эгоистично надеяться, что в ближайшее время она не найдет ничего лучше.
— Кто ворует зарядное устройство? — спрашивает она, сморщив нос. — Может, ей нужен был сувенир, а оно просто попалось под руку?
— Неа. Кажется, это было случайно.
— О, кстати, я ответила почти на все твои письма, — говорит она, как всегда быстро возвращаясь к делам. — Кроме писем от психов. Я удалила их, как ты и просил.
— Хорошо.
— Кстати, мне звонили сегодня утром из журнала «Пипл». — Ее кроткий поспешный тон вызывает у меня тревогу. — Они выразили свои соболезнования, сказали, что понимают, что прошло еще слишком мало времени, но интересовались, дашь ли ты интервью.