Бессердечный
Шрифт:
– Принимайте лучше ваше чудо-оружие, – предложил он.
Мы заперли входную дверь и прошли в заднюю комнату.
Изобретатель подошел к верстаку и сдернул тряпку с соединенных воедино баллона сжатого воздуха, газовой горелки и ракетницы. Верхушку баллона окольцевал неровный сварной шов, словно его вскрывали, вместо вентиля торчало сопло, чуть ниже и под углом к нему на стянутую болтами муфту закрепили трубку с зажигательным снарядом, так же крепилась рукоять со спусковым крючком.
– Все элементарно! – объявил Александр Дьяк и, сунув баллон под мышку,
– Расчетная? – уточнил я.
– Сами понимаете, Леопольд Борисович, проверить образец в полевых условиях у меня возможности не было.
– Но он сработает?
– Гарантирую! Конструкция элементарная! При воспламенении зажигательного заряда газы по внутренней трубке пойдут внутрь баллона и начнут выталкивать резиновую шайбу, что создаст избыток давления и приведет к выбросу загущенного керосина.
Незнакомое слово резануло слух, и я заинтересовался:
– Загущенного?
– Давайте упустим технические подробности, – отказался делиться деталями изобретатель. – Далее пламя зажигательного заряда воспламенит струю керосина, и хоть произойдет это на расстоянии примерно сорока сантиметров от форсунки, при использовании советую держать агрегат на вытянутых руках.
Хозяин лавки передал мне одноразовый огнемет, я взвесил его, оценил габариты и решил, что включенный в смету ранец лишним точно не будет. Иначе сложностей с переноской не избежать.
Александр Дьяк достал из-под верстака тот самый ранец, и мы без особых проблем уместили огнемет внутри.
– Благодарю! – пожал я изобретателю руку. – Обязуюсь представить отчет об использовании опытного образца!
– Полно вам, Леопольд Борисович! – скептически поморщился хозяин лавки. – Эта конструкция – вчерашний век. Мне, право, совестно предлагать столь несовершенное решение. Если начистоту, просто не было времени довести до ума более перспективную идею.
– Что за идея? – поинтересовался я.
– Компактные зажигательные снаряды с одним очень интересным составом.
– Интересным, говорите? И во сколько мне это обойдется?
– Сто франков аванса, остальное будет зависеть от итогового объема заказа, – ответил Александр Дьяк, не став утомлять меня деталями.
Я передал ему две банкноты по пятьдесят франков каждая и спросил:
– Когда можно ожидать результат?
– Заходите завтра, – предложил изобретатель, оглаживая седую бородку. – Я вечером обдумаю концепцию, с утра попробую изготовить опытный образец. Но все будет зависеть от конкретных потребностей. Возможно, вас это вообще не заинтересует.
– Ни в коем случае, – уверил я собеседника. – Я заинтригован сверх всякой меры!
– Эх, молодость, молодость, – покачал головой Дьяк, выпуская меня в торговый зал. – Жду вас завтра, Леопольд Борисович.
– Александр, вы случайно не знаете никого с исторического факультета? – спросил я напоследок.
– Вторая часть названия моей лавки дает однозначный ответ на этот вопрос, –
– Возник вопрос по истории Нового Вавилона, и в моем образовании обнаружились досадные прорехи.
– Интересует что-то конкретное?
– Да, падший, известный как Рафаил.
Александр Дьяк ненадолго задумался, затем посмотрел на часы и оторвал клочок от газетного листа.
– Выйдите на площадь, поверните налево и сразу увидите кофейню «Елена Прекрасная», – сообщил он, записывая что-то на бумажке. – Если поторопитесь, то застанете там Хуана Доминика Рамильо, ассистента кафедры археологии. – Изобретатель свернул записку пополам и протянул мне. – Думаю, он не откажется просветить вас в этом вопросе, Леопольд Борисович.
– Благодарю, – кивнул я и отправился в «Елену Прекрасную».
На веранде кофейни, к моему несказанному разочарованию, шелестели страницами конспектов и пожелтевшими листами библиотечных томов одни только студенты. Тогда я прошел внутрь и сразу обратил внимание на черноволосого господина немногим старше меня, который что-то увлеченно записывал в толстую рабочую тетрадь.
– Сеньор Рамильо? – уточнил у него.
Ассистент кафедры археологии с нескрываемым сомнением оглядел мой не слишком презентабельный наряд и холодно поинтересовался:
– С кем имею честь?
Я просто протянул полученную от Дьяка записку.
Историк ознакомился с посланием и немедленно расплылся в улыбке:
– Присаживайтесь, прошу вас! Друг Александра – мой друг.
Я осторожно положил ранец на пол, сам опустился на стул и сразу предупредил:
– Думаю, мой вопрос не отнимет у вас много времени…
– Спрашивайте! – разрешил сеньор Рамильо.
– Был некий падший, известный как Рафаил. Вы что-нибудь знаете о его загородном имении?
– Доводилось бывать, – сообщил историк. – С точки зрения науки – ничего интересного.
– Кому оно сейчас принадлежит?
– Казне, полагаю. В здравом уме никто не взвалит на себя подобную обузу.
– Даже так?
– Скажу одно, – улыбнулся археолог, – там даже трава не растет, – и веско добавил: – До сих пор.
Я кивнул, принимая услышанное к сведению.
– Последний момент, сеньор Рамильо. Как туда добраться?
Ассистент археологической кафедры оказался столь любезен, что начертил план.
Сердечно его поблагодарив, я отправился к броневику и окликнул стоявшего в подворотне с карабином наперевес Рамона:
– Поехали!
– Теперь куда? – спросил он, забираясь на пассажирское сиденье.
– За огнеметом.
– Появились зацепки?
– Проверим одну идею, – подтвердил я, заводя движок.
Как ни удивительно, управление броневиком пришлось мне по душе. Нравилась скорость, нравилась скрытая в двигателе мощь. Не портила впечатление даже некоторая неповоротливость бронированного экипажа, наоборот, из-за этого он казался конструкцией еще даже более надежной, и мысли о случайной детонации тротила давно уже не заставляли вздрагивать при каждом излишне громком хлопке.