Бессердечный
Шрифт:
– Замок оставим напоследок? – спросил Рамон, когда я направил броневик в объезд полностью разрушенных административных зданий к полукругу мраморного амфитеатра.
– Да, – подтвердил я. – Напоследок.
Солнце, которое теперь проглядывало через пелену облаков блеклым пятном, уже начало понемногу клониться к закату, но, учитывая царящую всюду разруху, проверка всего имения много времени занять не могла.
В отличие от остальных строений, амфитеатр при штурме почти не пострадал, и удалось даже пройтись по внутренним помещениям. Внутри обнаружились лишь замусоренные
В итоге полный круг по территории имения занял немногим более часа, но единственный обнаруженный нами погреб оказался затоплен, а вход в подземный этаж другого строения перегородил обвалившийся потолок. Сколько ни крутились вокруг, никаких иных лазов вниз отыскать не удалось.
Пришлось ехать к центральному зданию. Дворец встретил нас чашей огромного бассейна с пустыми основаниями демонтированных статуй, закопченными стенами, провалившейся крышей и неровными провалами окон верхних этажей. Центральная лестница торчала вздыбленными мощным взрывом обломками мраморных ступеней; мы пробрались по ней и замерли у входа в просторный холл.
– Готов? – спросил я Рамона.
Тот в ответ качнул брандспойтом огнемета.
– Готов.
Внутри оказалось пусто. Голый камень стен – и все; не осталось даже лепнины под потолком. Да и сами потолки местами зияли темными провалами. При штурме дворцу крепко досталось.
Мы настороженно двинулись по комнатам в поисках спуска в подвал, а когда я оглянулся, то без особого удивления обнаружил, что следов за нами не остается и внутри дворца; пол затянуло мелкое крошево серого пепла.
Первый люк в полу ожидаемо обнаружился на кухне. Я включил прихваченный с собой из броневика электрический фонарь и осветил уходящие вниз ступени.
– Иду первым, – решил Рамон.
Я немного поколебался, затем поборол неуютную дрожь – ненавижу подвалы! – и двинулся вслед за напарником, намеренно отставив руку с фонарем в сторону.
Подземелье оказалось просторным и абсолютно пустым, лишь торчали из стен и потолка железные крюки. Некоторые из них были оплавлены, и абсолютно все проржавели насквозь.
Мы с Рамоном быстро огляделись и стали поспешно подниматься наверх. Возможно, где-то здесь и были потайные ходы, но простучать все стены представлялось затеей просто-напросто нереальной.
– Подвал слишком маленький, – решил крепыш. – Должно быть что-то еще!
– Должно, – согласился я с приятелем.
Мы двинулись дальше и сразу уткнулись в завал рухнувших межэтажных перекрытий. Пришлось вылезать в окно и забираться в заинтересовавшее нас помещение с улицы.
Старания оказались вознаграждены огромной дырой в полу. Рамон остался стоять у стены, я осторожно подобрался к пролому, глянул вниз и сообщил:
– Похоже, это был арсенал.
– И?
– Полностью завалило.
Мы обошли несколько залов с просевшими из-за обрушения подвалов полами, проверили левое крыло дворца и скептически уставились через одно из окон на полностью разрушенное правое.
– Туда лезть – себе дороже, – решил Рамон.
Я кивнул и позвал крепыша за собой:
– Идем!
Последний обнаруженный нами спуск в подвал оказался перегорожен рухнувшей балкой, но мне все же удалось протиснуться в узкую щель. Дальше проход был свободен, и Рамону пришлось снимать со спины баллоны и лезть следом.
Когда он заволок за собой огнемет и вновь навьючил его на себя, я первым спустился на пролет ниже, присел и высветил фонарем уходящий куда-то в темноту подземный коридор.
– Похоже, нашли!
– Не понимаю, чему ты так радуешься, – пробурчал крепыш.
Ворчание приятеля я проигнорировал. Пропустил его вперед, а сам двинулся следом, закинув винчестер на плечо, поскольку управляться одновременно и с ружьем, и с фонарем было на редкость неудобно.
Вскоре попалось боковое ответвление, мы свернули туда, оглядели комнатушку с обвалившимся потолком, заглянули в следующую каморку и обнаружили спуск на более нижний уровень.
– Туда? – вздохнул Рамон.
– Да!
Крепыш первым двинулся по лестнице с потрескавшимися ступенями и вскоре остановился, дожидаясь меня. Я присоединился к нему и осветил фонарем ровную гладь черной воды, доходившую едва ли не до потолка.
– Возможно, у них есть лодка, – предположил крепыш.
– Не думаю, – решил я и попятился обратно.
Высказанное напарником предположение имело право на жизнь, но меня уже протряхивало от желания выбраться под открытое небо.
– Оставим напоследок, – объявил я и тем самым изрядно погорячился, поскольку обойти обширное подземелье дворца удалось только к пяти часам вечера. Где-то приходилось перебираться через завалы, где-то – выискивать пути обхода, спускаться на нижний уровень и брести там по колено в черной воде.
А в итоге – ничего и никого.
Лишь сильнее давило неуютное чувство опасности, заполоняли голову шепотки полузабытых страхов, тряслись поджилки при каждом неожиданном шорохе. И нервничал не только я, Рамон тоже стал беспокойным и раздражительным, постоянно озирался и беспрестанно вертел брандспойтом из стороны в сторону.
Поэтому, услышав мое предложение отложить обследование нижнего уровня до завтрашнего утра, он ухватился за эту идею с нескрываемой радостью.
– Скоро начнет темнеть, – поежился крепыш.
Я кивнул. Вечером здесь будет и вовсе жутко.
И мы поспешили на выход. Поднялись из подвала и, не став блуждать по дворцу, выбрались на улицу под мерно сыпавшую с неба морось через первое попавшееся окно.
Рамон погасил горелку огнемета и с облегчением перевел дух.
– А может, здесь и нет никого, – заявил он, подставляя дождю раскрасневшееся лицо.
– Может, и нет, – вздохнул я, пряча под куртку электрический фонарь.
Мы переглянулись и зашагали к оставленному у центрального входа броневику. Раскинувшаяся со всех сторон чернота выгоревшей земли и полнейшая тишина удивительным образом действовали на нервы и словно понукали поскорее убраться отсюда и никогда больше не возвращаться. Страшно даже помыслить, что творилось здесь в день штурма.