Бесславные дни
Шрифт:
– Давай. Давай, детка, - прошептал Флетч. Птица сделала несколько шагов в его сторону. Когда она останавливалась, Флетч начинал тихо ругаться. Ему нужно было занять удобную позицию.
Лейтенант бросил в птицу камень. Движение руки спугнуло её. Когда камень упал туда, где она стояла, птица уже улетела. Смог бы он её прибить, если бы она осталась на месте? Может быть. А, может, и нет.
Тихо выругавшись, Флетч разочарованно развернулся.
– Хреново дело, браток, - сказал солдат, сидевший в палатке неподалеку.
– Готов спорить, у тебя получилось бы.
–
Он наклонился и подобрал камень, пока никто не успел его утащить. Этот камень отлично подходил, чтобы сбивать птиц. Рано или поздно, появится другая возможность. "Не просри её", - строго предупредил он сам себя.
Насколько умны птицы? Как быстро они догадаются, что вдруг стали частью чьего-то рациона? Как скоро они начнут держаться от парка Капиолани подальше? Если догадаются, будет скверно.
Японцы не стали утруждать себя доставкой в парк воды. Они просто не стали убирать питьевые фонтанчики. "Какие мы щедрые", - горько подумал Флетч. Если для того, чтобы просто смочить язык, нужно отстоять часовую очередь, что с того? Японцам от этого ни холодно, ни жарко.
Мыться тоже можно было только из питьевых фонтанчиков. Это означало, что нормальное полноценное мытьё оказалось невозможно. Флетч всё меньше стал обращать внимание на вонь. Когда воняли все - не вонял никто. А воняли здесь все.
В очереди воинское звание не имело никакого значения. Насколько Флетч мог судить, звание в лагере вообще никому не было интересно. Если рядовые подчинялись офицерам, то лишь в силу личного уважения или симпатий, а не потому, что так было надо. Что офицеры могли с ними сделать за неподчинение? Немногое. От японцев ждать поддержки бессмысленно. Им вообще не было никакого дела до происходящего в лагере.
Очередь еле-еле ползла вперед. Флетч вздохнул. Ему хотелось пить. Он устал. Он хотел есть. Если человек позарился даже на тощую птичку-майну, он считался достаточно голодным. Если не удастся поймать майну или горлицу, страдать придется до ужина. Лейтенант помотал головой. Нет, голод никуда не денется и после ужина.
Наконец, подошла его очередь пить. Он всё пил и пил, и пил. Если он выпьет много, то сможет внушить желудку, что он наелся. На какое-то время. Напившись, Флетч ополоснул лицо и руки.
– Давай, мужик. Шевели булками, - прорычал стоявший позади солдат. Флетч неохотно отошел от фонтана. Дувший с берега ветер мгновенно высушил всю влагу на лице. Погода как всегда идеальная: ни холодно, ни жарко, ни слишком влажно. В отдалении возвышалась громада Даймонд-Хед. Внутренности потухшего вулкана испещрены тоннелями, представляя собой прекрасную крепость. В то время как весь остальной остров находился под властью японцев, это место, как оказалось, не имело для них особого значения.
Очень многое, казавшееся некогда важным, на деле не имело
Японцы изо всех сил старались уничтожить это превосходство. В лагерь вошла группа солдат, держа на весу винтовки с примкнутыми штыками. Американцы спешно разбегались в стороны. Когда солдаты проходили мимо Флетча, тот, как и все прочие, поклонился. Этот урок все выучили очень быстро. Тех, кто о нём забывал, японцы жестоко избивали. Рассказывали, что двоих даже убили. Флетч не знал, правда это или нет, но ничуть бы не удивился. За жизнь американца япошки не дали бы и дохлой крысы.
Флетч сел на землю около своей палатки. Заняться тут особо нечем. От голода он стал медлительным и даже заторможенным. На руку ему села муха. Медленно, словно во сне он её смахнул. С каждым днем в лагере военнопленных мух становилось всё больше. И неудивительно: в туалетах становилось всё грязнее. Флетч не знал, сколько солдат справляли там нужду. Японцы ограничились посыпанием отхожих мест хлоркой.
На сколько им хватит этой хлорки? Когда её станет не хватать для очистки воды? Видимо, скоро, потому что химикаты, как и всё остальное привозили с материка. Что будет, когда всё это закончится? На ум приходило только одно слово - дизентерия.
Примерно через полчаса Флетч поднялся на ноги. Обратная сторона обильного питья в том, что оно рано или поздно выходит наружу. Он поплелся к нужнику. Двигался он словно в замедленной съемке. Сил, чтобы спешить у него не осталось.
Он подошел к краю отхожей ямы, расстегнул ширинку и облегчился. Стоявшие за забором из колючей проволоки японские солдаты внимательно следили за ним и за другими пленными, решившими посетить туалет. Заправляясь, Флетч посмотрел на одного из солдат. "Да, сука, у меня больше, чем у тебя", - подумал он и отвернулся.
Играть в подобные игры опасно. Японцы могли легко понять этот жест. И тогда ему несдобровать. Охранник не стал ни кричать, ни стрелять, поэтому он спокойно ушел.
– Флетч? Это ты? Я думал, ты погиб!
– Горди! Будь я проклят! Я думал, ты сам погиб!
– Флетч пожал руку Гордону Дугласу. Они оба вдруг поняли, что обычного рукопожатия недостаточно. Они вцепились друг в друга, словно утопающие. Дуглас был весь в грязи и гораздо худее, чем во время их последней встречи. Но Флетч всё равно был рад его увидеть.
– Как ты вообще выбрался?
Второй артиллерист пожал плечами.
– Мне иногда и самому это интересно. Нас начали бомбить сразу же, как только мы вышли из казарм Скофилда.
– Нас тоже. Ты должен был ехать либо впереди, либо позади меня.
– Думаю, позади.
– Дуглас почесал не до конца заживший шрам на руке.
– Блин, Флетч, как же это херово - не иметь в небе собственных самолетов. Тебя мгновенно перемалывают в фарш.
– Ага, я тоже это быстро понял, - сказал Армитидж.
– Мы не успели добраться до позиций до того, как япошки начали высадку, а потом было уже слишком поздно.