Бессмертие не для всех
Шрифт:
– Даже она может ошибаться. Я доверяю своей интуиции. Это звезда – наш талисман; она сияла нам в садах Горудуна и еще не раз поможет в трудные времена. Мы должны беречь ее.
– Почему ты придаешь такое значение пустой безделушке и совсем не замечаешь моего беспокойства? – Мирэя обиженно замолчала, а Юниэр как-то странно, отрешенно улыбнулся и не ответил.
"Он говорит с сумасшедшим блеском в глазах и ведет себя непредсказуемо – это ее чары так действуют. Если я буду медлить, то потеряю его", – подумала Мирэя и решила поговорить с Мудреной.
Мудрена вила кольца вокруг дуба, подпрыгивая и приплясывая, поглощенная этим занятием как наисерьезнейшим делом. "Неужели он предпочел бы мне
– Прости, что отрываю тебя от… кружения около дуба, Мудрена, но мне бы хотелось поговорить.
Мудрена остановилась и вопросительно поглядела на нее. "Со мной она почему-то не желает вести поучительные беседы", – подумала Мирэя.
– Видишь ли, мой муж очень изменился с тех пор, как мы сюда пришли. Я чувствую, с ним что-то происходит. Он слушает только тебя, мысли его витают где-то очень далеко. Иногда мне кажется, что он меня не слышит. Если это ты его околдовываешь, то хочу предупредить: я не стану лить слезы, а просто уничтожу тебя.
Мирэя сама удивилась такой прямоте. Она хотела действовать осторожно и хитро, но сразу выплеснула свои сокровенные мысли. Колдунья хмыкнула.
– Не вью заклинаний на муже твоем.Серьезно он болен, но я, ни при чем.Проклятье звезды Горудуна на нем.Но если звезду ты тайком украдешьИ магу коварный подарок вернешь,Тогда ты любимого мужа спасешь.Сказав это, Мудрена отвернулась и ушла.
"Наверное, она испытывает такую же неприязнь ко мне, как и я к ней", – поняла Мирэя. В советах Мудрены она почувствовала скрытую угрозу. "Говорит, что Юниэр болен, но, по-моему, она меня просто дурачит, а звезда – повод отправить меня куда-нибудь подальше".
Мирэя могла поверить, что муж во власти чар Горудуна, но чутье подсказывало ей, что способ, которым колдунья предлагала его спасти, неверный и даже опасный.
На следующее утро Мудрена исчезла и два дня не появлялась в деревне, но Юниэр не стал спокойнее и внимательнее к Мирэе.
Грибуны не замечали странности в его поведении. Он много общался и шутил с ними, с удовольствием участвовал в их делах. Однажды они ушли на болота за клюквой и пропадали там целый день. К вечеру все вернулись. Мирэя радостно выбежала навстречу, но, увидев лицо мужа, испугалась. На нем было выражение злой ярости. На почтительном расстоянии трусили грибуны, притихшие и недоумевающие. Впервые дуборос показал им лицо гнева.
– Что случилось? Кого-то убили? – бросилась Мирэя к охотникам.
– Убили? – Юниэр злобно взглянул на нее. – Нет! Украли. Украли мой талисман. Но я этого так не оставлю. Всех обыщу. Лучше вору сознаться сразу.
– Талисман? – переспросила Мирэя. – Я думала, что-то серьезное случилось. Кому нужна эта звезда? Ты, наверно, потерял ее где-нибудь.
– Глупая, – поморщился Юниэр, – сама ты никому не нужна.
У Мирэи потемнело в глазах, так нелепо и страшно прозвучали его слова. Она попыталась сделать бесстрастный вид, но обида не дала ей скрыть боль. Слезы брызнули из глаз, и она убежала в дом. Юниэр, не обращая на нее внимания, ринулся ворошить вещи в домах своих недавних друзей, переворачивая там все вверх дном. Грибуны запирали двери, но он кричал, что подпалит хижины, если они не отопрут их. Бедняги скорбно взирали, как беснующийся дуборос разрушает их домашний уют, и шептались друг с другом:
– Вот напасть! Больше никогда не будем пускать к себе дуборосов. Они все ненормальные. Сегодня друзья, а завтра грозят подпалить родной дом.
– Сколько
Поиски Юниэра оказались безуспешными. Наконец он кинулся к собственному дому.
– Признавайся, куда ты спрятала звезду? – налетел он на Мирэю.
– Я не знаю, где эта ненавистная звезда! – зарыдала Мирэя. – Убирайся вон! Никогда бы тебя не полюбила, если б знала, что ты такой мелочный! Предатель!
Но он ее не слышал. Это был чужой человек, ослепленный гневом, совсем не тот Юни, которого она любила. Он грубо притянул ее к себе, ощупал всю одежду, а потом тщательно обыскал их маленькое жилище.
– Значит, не ты, – сказал он. – И вышел из дома.
Мирэя всхлипывала, никогда еще она не чувствовала себя такой униженной. Уткнувшись носом ей в щеку, тоненько скулил волчонок.
"Я здесь не останусь, – думала Мирэя, – мы больше никогда не будем вместе, если я себя уважаю. Не хочу его видеть, никогда не прощу! Как он смел так грубо со мной обращаться? Лучше бы мы остались в Зачарованном лесу".
Голос рассудка напоминал ей, что Юниэр не в своем уме, что он болен, как и говорила Мудрена. Может, ему нужна помощь, иначе он умрет. Любовь не разрушается в один миг, надо закрыть глаза на отвратительную грубость его слов и поступков. Надо помочь ему найти эту звезду, он же верит, что это талисман их любви…
В это время в шалаш заглянула Волнушка.
– Ты можешь выйти. Он больше не сходит с ума.
– Где он?
– Мудрена вернулась и дала ему лекарство. Сейчас он спит у нее дома. А мы ходим на цыпочках, чтобы не разбудить. Не мужчина тебе достался, а пламенный дракон. С ним такое часто бывает?
– Никогда, – машинально ответила Мирэя.
Волнушка поняла, что ей не до разговоров.
– Тебе принести чего-нибудь? – спросила она участливо.
– Нет, ничего не надо.
Волнушка ушла, а Мирэя терзала себя горькими думами: "Значит, он спит дома у Мудрены. Устроил дебош и переутомился. Пусть Мудрена о нем и позаботится, а мы с ним квиты. Добилась своего, свистушка. Победу празднует. Я дочь короля Киннара и ни от кого не потерплю оскорблений".
Мирэя подхватила Олвика на руки и направилась прочь из деревни. "Ты, Олвик, тоже ее зверь. Однажды ночью перегрызешь мне горло и поспешишь к ней похвастаться выполненным заданием", – всхлипывала несчастная Мирэя. Но оставаться одной не хотелось, нужно было хоть кому-то поплакаться. Олвик преданно смотрел на нее, и, казалось, все понимал. Он никому не расскажет о ее слабости. И не загрызет.
Грибуны суетились, приводя в порядок дома. Был вечер, а этот народец не любит укладываться спать в беспорядке. Поэтому никто не заметил, как ушла их гостья.
Из домика на окраине деревни доносилось пение. Мирэя стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Она знала, кто поет ей прощальную песню.
Мудрена видела из окна, как удаляется в сторону леса возлюбленная Юниэра и не остановила ее.
Всю ночь и весь день блуждала Мирэя, не разбирая дороги. Она исцарапала ноги, порвала и испачкала платье; да и Олвик больше не был снежно-белым. Голод мучил ее, а где добыть еду, она не знала. Теперь она удивлялась своей глупости. Уж если она собралась уходить, то нужно было подумать обо всем заранее. Поход по диким землям Крора, да еще в одиночку, это борьба за выживание, а не прихоть сумасбродной неженки. Мирэя поняла, что добровольно обрекла себя на голодную смерть. А как страшно было ночью, сколько шорохов и звуков, которые она просто не замечала, когда шла в Веселку с Юниэром и грибунами. Теперь же она дрожала, прижимая к груди теплый комочек. Но Олвик был еще слишком мал, чтобы выручить ее из беды.