Бессмертная жизнь Генриетты Лакс

Склут Ребекка

Победа Чакрабарти дала возможность патентовать и другие живые объекты, в том числе генетически модифицированных животных и линии клеток, которые в естественных условиях не встречаются вне организма. Кроме того, для патентования линий клеток не требовалось информировать доноров клеток или получать разрешение от них.

Ученые быстро выяснили, что клетки Джона Мура были необыкновенными — ведь мало какие линии клеток действительно стоило патентовать. Клетки Мура продуцировали редкие белки, которые использовались фармацевтическими компаниями для лечения инфекционных заболеваний и рака. Они также были носителями редкого вируса HTLV — отдаленного родственника ВИЧ, который исследователи надеялись использовать для создания вакцины, способной остановить эпидемию СПИДа. По этой причине фармацевтические компании были готовы платить огромные деньги

за работу с этими клетками. Если бы Мур знал об этом до того, как Голд запатентовал их, то он мог бы напрямую связаться с этими компаниями и самостоятельно договориться о продаже своих клеток.

В начале 1970-х годов именно так и поступил с антителами своей крови человек по имени Тед Славин. Славин родился в 1950-х годах с врожденной гемофилией. В то время единственный доступный способ лечения предполагал переливание свертывающих факторов донорской крови, которая при этом не проверялась на наличие заболеваний. По этой причине Славина неоднократно заражали вирусом гепатита В, о чем он узнал лишь десятилетия спустя, когда анализ крови показал чрезвычайно высокую концентрацию антител к гепатиту В. Получив результаты анализа крови, лечащий врач Славина — в отличие от лечащего врача Мура — сообщил ему, что его тело вырабатывает нечто чрезвычайно ценное.

Исследователи всего мира трудились над разработкой вакцины от гепатита В, для чего требовался стабильный источник антител, подобных антителам у Славина, за которые фармацевтические компании готовы были щедро платить. Это было кстати, ибо Славин нуждался в деньгах. Он перебивался нерегулярными заработками, работая официантом и на стройке, но в конце концов с ним случилось очередное обострение гемофилии, и он опять оказался без работы. Поэтому Славин связался с лабораториями и фармацевтическими фирмами и спросил, не хотят ли они купить его антитела. Ему ответили, что хотят, и в большом количестве.

Славин стал продавать всем желающим сыворотку своей крови по десять долларов за миллилитр, до пятисот миллилитров за раз. Но он делал это не просто ради денег — он хотел, чтобы люди излечивались от гепатита В. Он написал письмо лауреату Нобелевской премии вирусологу Баруху Самуэлю Бламбергу, который открыл антиген гепатита В и разработал анализ крови, с помощью которого в первую очередь были обнаружены антитела в крови Славина. Славин предложил Бламбергу неограниченно и бесплатно использовать его кровь и ткани для исследовательских целей, так началось их многолетнее сотрудничество. С помощью сыворотки крови Славина Бламберг со временем открыл связь между гепатитом В и раком печени, а также создал первую вакцину от гепатита В, которая спасла миллионы жизней.

Славин понимал, что, возможно, он не единственный человек, чья кровь имеет такую ценность. Поэтому он привлек людей, наделенных сходными качествами, и основал компанию Essential Biologicals, которая впоследствии слилась с другой, более крупной корпорацией, производившей биологическую продукцию. Славин был лишь первым из многих, кто впоследствии превратил свое тело в источник дохода. В настоящее время почти два миллиона американцев продают плазму своей крови, и многие из них — регулярно.

Однако Мур не мог продавать клетки Мо, так как тем самым нарушил бы права Голда как владельца патента. Поэтому в 1984 году Мур возбудил иск против Голда и Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, обвинив их в обмане и использовании его тела для исследования без его согласия. Он также заявил о праве собственности на свои ткани и обвинил Голда в краже последних. Благодаря этому судебному процессу Мур стал первым, кто попытался юридически отстоять свои права на собственные ткани и предъявил иск в отношении прибылей и убытков.

Когда судья Джозеф Уэпнер, известный как судья на телешоу «Народный суд», закончил слушать показания, Мур решил, что никто не воспримет его дело всерьез. Однако ученые во всем мире запаниковали. Если образцы тканей, включая кровяные клетки, являются собственностью пациентов, то исследователи, берущие их, не имея предварительного на то согласия доноров и не обладая правом собственности на них, рискуют быть обвиненными в воровстве. В материалах прессы вновь и вновь цитировали адвокатов и ученых, заявлявших, что победа Мура в этом судебном процессе «создаст хаос для исследователей» и «[зазвучит] похоронным звоном для университетских врачей-исследователей». Это также объявлялось «угрозой разделу тканей в исследовательских целях». Кроме того, все беспокоились,

что пациенты будут мешать научному прогрессу, требуя непомерных прибылей, даже если их клетки не будут стоить миллионы, как клетки Мура.

Однако много чего в науке уже было приостановлено, ибо исследователи, университеты и биотехнологические компании возбуждали судебные дела друг против друга в связи с правами собственности на разные линии клеток. Лишь в двух из них упоминались люди, от которых эти клетки были изначально получены: в первом из них, имевшем место в 1976 году, речь шла о праве собственности на важную линию человеческих эмбриональных клеток. Леонард Хейфлик — исследователь, первым вырастивший эти клетки — доказывал, что в отношении любых культивируемых клеток существует множество сторон с законными имущественными интересами, включая ученого, который их вырастил, тех, кто финансировал любые выполненные работы, связанные с этими клетками, и донора исходного материала. По его словам, без любого из этих участников культивируемые клетки попросту не существовали бы — равно как и деньги, полученные в результате их продажи. Этот судебный процесс не стал прецедентом, поскольку спор был урегулировал без судебного разбирательства: стороны, вовлеченные в эту тяжбу, поделили права на эти клетки. Причем донор клеток в данном деле не принимал участия. Аналогичным образом чуть позже закончилось и второе дело: молодой ученый забрал линию клеток, которую он помогал выращивать в США, и сбежал с ней в свою родную Японию, где заявил о своем праве собственности на нее, поскольку исходные клетки были взяты у его матери.

Общество не сознавало, насколько больших денег стоят линии клеток, пока не появились новости о судебном процессе Мура. По всей стране заголовки в прессе гласили примерно следующее:

ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ НА КЛЕТКИ ПОРОЖДАЕТ НЕУДОБНЫЕ ВОПРОСЫ…

КТО ДОЛЖЕН ИМЕТЬ ПРАВА НА КЛЕТКИ ПАЦИЕНТОВ?..

С ЧЕГО ЭТО ВЫ ВЗЯЛИ, ЧТО МОЖЕТЕ ПРОДАТЬ МОЮ СЕЛЕЗЕНКУ?

Ученые, адвокаты, специалисты по этике и политики вели дебаты на эти темы: некоторые требовали издать закон, который сделал бы незаконным для врачей брать у пациентов клетки или извлекать с их помощью прибыль без согласия пациентов и без уведомления их о потенциальной прибыли; другие доказывали, что результатом этого может стать логистический кошмар, который положит конец прогрессу медицины.

В конце концов судья отказался рассматривать дело Мура, заявив, что оснований для этого нет. По иронии судьбы, судья в своем решении относительно линии клеток Мо сослался как на прецедент на линию клеток HeLa. По его мнению, случай с HeLa показывает, что пациенты не возражали, когда врачи брали их клетки и превращали их в коммерческие продукты. Судья счел возражения Мура странными. Однако фактически Мур всего лишь первым понял, что происходящее в принципе возможно опротестовать.

Мур подал апелляцию, и в 1988 году апелляционный суд Калифорнии принял решение в его пользу, опираясь на Закон о защите лиц, принимающих участие в медицинских экспериментах, принятый в Калифорнии в 1978 году. Согласно этому закону, исследования, проводимые над людьми, должны уважать «право индивидуума решать, что будут делать с его телом». Судья написал: «Пациент должен иметь максимальные полномочия контролировать, что происходит с его или ее тканями. Иная позиция может дать возможность для массового посягательства на частную жизнь и достоинство людей во имя медицинского прогресса».

Однако Голд подал апелляцию и выиграл дело. Каждое новое решение в этом судебном процессе порождало противоположные предыдущим заголовки в прессе:

СУД ПОСТАНОВИЛ, ЧТО КЛЕТКИ ЯВЛЯЮТСЯ СОБСТВЕННОСТЬЮ ПАЦИЕНТА…

СУД ПОДДЕРЖИВАЕТ ПРАВО ВРАЧЕЙ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТКАНИ ПАЦИЕНТОВ

Спустя почти семь лет после первого иска, поданного Муром, Верховный суд Калифорнии принял решение, ставшее по данному делу окончательным: «После того как ткани были удалены из вашего тела — с вашего согласия или без оного, — любая ваша претензия в отношении владения ими, которая может иметь место, становится недействительной». Оставляя ткани в кабинете врача или в лаборатории, вы избавляетесь от них, как от отходов, и любой человек может взять ваш мусор и продать. Поскольку Мур избавился от своих клеток, они не являлись более продуктом его тела. Так гласило постановление судьи. Клетки «трансформировались» в изобретение и теперь являются результатом «человеческого мастерства» и «изобретательских усилий» Голда.